тросов и балок.
Большая часть прогулки прошла в темноте. Такова была цена укрытия от космических лучей и корональных выбросов. Они обсудили, как установить зеркала, чтобы солнечный свет падал на капли, так что их прозрачные внешние корпуса сделались бы источниками пищи и кислорода. Дюб рассуждал о «куполизации» – идее, согласно которой со временем ущелье будет перекрыто крышей и разделено воздухонепроницаемыми стенами, так что получится заполнить атмосферой целую секцию – тогда дети смогут гулять «снаружи» без скафандров.
Потом Дюб вернулся домой и умер.
Его тело положили к остальным, в поврежденную каплю, которой предстояло служить мавзолеем до тех пор, пока они не выдолбят в ущелье могилу. Это случится не скоро, но все выжившие разделяли убеждение – тела тех, кто пожертвовал собой, чтобы они в конце концов оказались здесь, следует захоронить, а не сжигать. Дюбу предстояло покоиться в братской могиле с Зиком Питерсеном, Болор-Эрден, Стивом Лейком и остальными, умершими примерно в одно с ним время.
Некоторые перед смертью успели рассказать, что с ними случилось во время схватки с обитателями гептады и последнего отчаянного прохода «Эндьюранса» сквозь шторм и камни. Рассказы записали и заархивировали. Будущий историк сведет их вместе и сравнит с логами данных, чтобы определить, кто от чьей руки пал в бою и когда именно погас каждый модуль.
Разумеется, лучшим источником информации стала бы Аида, будь она расположена к разговорам. Но она не была. Аида погрузилась в глубочайшую депрессию. Изредка она произвольно выныривала оттуда и пыталась поболтать на темы, которые случайным образом вспыхивали у нее в мозгу. Говорить с ней никому не хотелось. В разговоре она слишком уж внимательно следила за собеседником своим живым проницательным взглядом, будто бы видела его насквозь – по крайней мере ей самой так казалось. Под этим взглядом трудно было не вспомнить ее прошлый опыт и не вообразить, что она сейчас прикидывает твои вкусовые качества.
Целую эпическую повесть поведал им трехлетний объем мейлов, записей в спейсбуке, постов в блогах и прочих случайных документов, хлынувших в почтовые ящики, как только сеть Роя вновь соединилась с сетью «Эндьюранса». Основной сюжет заключался в том, что Джей-Би-Эф и ее внутренний круг все больше и больше отрывались от действительности. Луиза сравнила это со всплеском спиритизма после Первой мировой войны. В двадцатые годы те, кто так и не принял массовые потери в окопах и от послевоенной эпидемии «испанки», уверили себя, что могут разговаривать с усопшими близкими, то есть избавились от необходимости горевать под предлогом, что в сущности ничего не произошло.
Конечно, аналогия была не слишком близкой. Потери в результате Каменного Ливня были несравнимо страшней. И мало кто из каппи принял спиритизм как таковой. Однако после особенно жестокого коронального выброса, убившего около сотни каппи, Тав написал в блоге о своем путешествии в Бутан вместе с Дюбом и о том, как они по дороге беседовали с королем о математике реинкарнации. Пост был по сути медитативным, своего рода гражданской панихидой по ушедшим, однако для многих выживших он послужил поворотным пунктом. С самого начала для некоторых Рой обладал статусом отчасти божественным – возможно, они слишком много и слишком поверхностно изучали теорию хаоса и пришли к выводу, что коллективные решения Роя, непонятные человеческому разуму, имеют сверхъестественную природу.
Клубок техно-мистических идей, выросших из одной-единственной записи в блоге, не смогли понять и распутать ни Луиза, ни кто-либо из читавших все это в здравом рассудке, однако запертой в каплях перепуганной молодежи он показался надеждой и спасением. Справедливости ради надо сказать, что Тав всякий раз возражал против попыток назначить его пророком. Не исключено, впрочем, что скромность в данном случае сослужила ему дурную службу.
– Не пойму, – заметила по этому поводу Луиза, – как можно было читать все эти дискуссии и находить в них какую-то надежду. И вообще смысл. Но они находили. Настолько, что забыли о реальных проблемах, которые следовало решать. Когда Аида и остальные наконец одумались и создали оппозицию Джей-Би-Эф, вышло только хуже. Поскольку они к тому моменту слишком далеко зашли.
Восстание началось в бола из двух триад, где группа единомышленников, включавшая Аиду, провозгласила официальные заявления Белой Капли полной чушью, а Тавистока Прауза – марионеткой режима. Назвавшись «Бригадой черного бола», они принялись распространять свое революционное воззвание среди других капель Роя.
Воззвание – само по себе вполне разумное – говорило о необходимости взглянуть в глаза реальности и предпринять эффективные меры по решению проблем Роя. Список возможных мер даже включал как один из крайних вариантов капитуляцию перед «Эндьюрансом». Бунтовщики потребовали от Джей- Би-Эф открыть доступ к данным и предоставить подробный отчет о текущих запасах воды, пищи и других необходимых запасов, а также о том, как эти запасы расходовались. Джулия сопротивлялась, пока перебежчик из ее свиты не организовал утечку данных. Выяснилось, что перспективы с пищей самые неблагоприятные. Реакция на это известие определила дальнейшую историю и политику Роя. Одни каппи окончательно ударились в мистику. Они считали, что Агент – ангел мщения, посланный Богом (или инопланетянами столь могущественными, что их можно считать Богом) уничтожить мир и слить все человеческие сознания в небесном цифровом рое. Другие откровенно признали каннибализм – не в смысле убивать людей для еды, а в смысле употреблять в пищу тела погибших – как временную меру до тех пор, когда удастся свергнуть Джей-Би-Эф и поставить во главе Роя вменяемых людей. Первая группа, мистики, объединились под знаменами Джулии. Каннибалов возглавила Аида, которая благодаря страстности и харизме постепенно выдвинулась в лидеры «Бригады черного бола».
Тем самым единый Рой раскололся на два меньших, и потому еще менее способных к выживанию, что лишь усугубило проблемы, приведшие к расколу.
