очередей.
– Куда ты меня ведёшь? Я имею право знать! – Милене после укола стимулятора явно становилось всё лучше. Уже почти час она резво бежала за девушкой, которая не отвечала на её вопросы и призывы, чтобы не сбить дыхание и не попасть из-за спешки в какую-нибудь коварную ловушку. Ёлка вдоль и поперёк изучила карту аномальных полей, которую показал ей знакомый, но Зона не статична – всегда есть шанс наткнуться на что- то новенькое.
Непрекращающийся всю последнюю четверть часа град несвоевременных вопросов уже начинал раздражать, и Ёлка пожалела о том, что предложила своей спутнице говорить на ходу. Тратить время на объяснение того, что скоро, возможно, будет привал в безопасном месте, не хотелось совершенно. Курсантская выучка напоминала о себе: есть приказ, его нужно выполнить, все вопросы – после. «Почему гражданским надо всё разжёвывать до последней мелочи?» – раздражённо думала она. Надо было успеть до наступления темноты добраться до тайного убежища. Они и так сделали большой крюк по лесу, минуя бывшие колхозные поля.
– Потом… Все вопросы потом, – единственная фраза, произнесённая Ёлкой за последние полчаса.
– Я… больше… не могу… бежать… – Милка вдруг остановилась, и, тяжело дыша, повалилась на землю. – С места не сдвинусь…
Ёлка развернулась и приблизилась к судорожно откашливающейся девушке.
– Да, ты явно спортом не злоупотребляла… вообще никогда.
– У меня… Мне просто… нельзя… – пыталась оправдываться между приступами кашля Мила.
– Тебе совсем плохо? – Не дожидаясь ответа, Ёлка полезла в аптечку. – Садись. Да сядь ты прямо! На, вдохни.
Она сунула Милене под нос вскрытую ампулу с каким-то лекарством. Спустя минуту натужный кашель прошёл, и измождённая нахлынувшим приступом после многочасового перехода девушка легла на спину.
– Нужно идти дальше.
– Оставь меня здесь… – простонала Мила.
– Прошу, вставай и пойдём!
– Веришь, нет? У меня больше нет сил идти с тобой куда-то ещё…
– Верю. Но надо. Иначе сдохнешь прямо тут! – подначивала блондинку Ёлка. Ей самой до чёртиков хотелось устроить привал. Ещё эти противные тучи, затянувшие небо после обеда, добавляли сонливости. А до ближайшего убежища осталось не так много.
– Вот и хорошо.
– Чего ж хорошего-то? – удивилась Ёлка, чувствуя идущие от девушки боль и пустоту. Она попыталась услышать мысли Милены, но лишь усилила этим свою усталость.
– Тебе мешать не буду. Вообще никому мешать больше не буду…
– Ну и дура.
– Сама дура! Я тебя не просила меня спасать!
– Ах ты ж, сволочь неблагодарная… – Ёлка едва сдержалась, чтоб не ударить блондинку ногой. – Если бы не ты… Я человека убила, собаку зря пристрелила и к наёмникам стаю привела…
– Вот видишь, тебе не привыкать убивать. Так что – свободна! Вали дальше в свою Зону! Одна…
Ёлка снова ощутила звериный голод и сосредоточилась на нём, перестав слушать Милку.
– …Да-да. Вот и правильно, – Мила сменила тон, когда девушка достала из кобуры пистолет. – Давай, пристрели меня, я готова! – Она поправила мешающий локон.
– Замолкни! – приказала Ёлка, постоянно оглядываясь по сторонам.
– А чего это ты мне рот затыкаешь?! – гневно возмутилась блондинка.
– Заткнись… – прошипела Ёлка и в одно движение оказалась рядом с Милкой, прикрыв ей рот ладонью и прижав голову к земле.
Возмущенная Мила схватила девушку за запястье и попыталась вырваться. Однако Ёлка даже не шелохнулась.
– Мы не одни, – спокойно произнесла она, снимая пистолет с предохранителя.
Но Милка не унималась, продолжая дёргаться. Ёлка посмотрела на спутницу и поняла, что та задыхается.
– Прости… – Она убрала ладонь и жестом попросила сохранять тишину.
Милка, тяжело дыша, утвердительно кивнула в ответ. Ёлка на корточках сменила позицию, перебравшись к ближайшему дереву. В этот момент со стороны полей ветер донёс протяжный собачий вой.
– Будь здесь. Накройся! – Отцепив от рюкзака маскхалат, она кинула его блондинке и почти бесшумно скрылась в кустах.
Спустя пару минут на опушке раздались выстрелы и визг псины. Милка, лежавшая клубочком под маскировкой, сжалась ещё сильнее. Ей вдруг так захотелось жить, что она расплакалась.
– Эй, ты чего? – мягкий голос Ёлки прозвучал над ухом. – Собачку жалко, что ли?
