Мне не нужно было повторять дважды. Я дернулась в сторону словно ошпаренная и поспешно выставила руки в примирительном жесте:
— Прости! Прости… я… я не лезу. Пиши… как тебе хочется, в смысле я не смотрю, и вообще, я… я не трогаю твое личное.
Ричард удивленно повернул сначала голову, затем кресло и не менее удивленно посмотрел на свою нервную жену:
— Марита, я…
— Нет, — перебила быстро. — Ты не обязан ничего мне объяснять. Твоя мама. Твое письмо. Это личное, я понимаю. И не лезу. Вот.
— Я рассказываю ей о тебе, — все равно сказал Ричард.
Я застыла.
— Маме? Обо мне? И что ты пишешь?
— Поэтому я не хочу, чтобы ты это читала, — добавил он.
Я опустила глаза, медленно расправила складки платья.
— Надеюсь, ты не станешь ей говорить, что я тебя закидала метательным оружием. Раз уж она знает про драконов.
— Она про них не только знает, когда-то она летала на драконе отца. И я не пишу ничего плохого.
Представить леди Элен верхом на драконе было выше моих сил, поэтому, чтобы отвлечься от забавных картинок, возникших в голове, я спросила:
— А у твоей сестры тоже есть дракон?
— Нет, она не нашла яйца, поэтому родители не посвятили ее в тайну нашей семьи. — Ричард оперся локтями в подлокотники и сложил пальцы домиком. — Это все вопросы?
— Да, — закивала я. — Пойду тоже проведаю маму.
— Хорошо.
Продвигаясь к выходу, не выдержала и сказала:
— Если ты вдруг пишешь, как я тебя ранила, не забудь добавить, что тогда я не знала, кто ты.
— Угу.
— И потом я все равно залечила твои раны.
— Да-да.
— А еще я помогла тебе в проведении спасательной операции, когда напали урки.
— Марита, ты куда-то шла.
— Даже все еще иду. И, кстати, я умею готовить вишневый пирог. Если твоей маме это интересно.
— Вряд ли.
— А еще я смотрю на картины, в том смысле, что я теперь очень люблю искусство.
Ричард вздохнул, отложил перо и подпер щеку кулаком, дожидаясь, пока я выйду.
— Еще что-нибудь?
— Нет, — натянуто улыбнулась. — Уже ухожу.
Дверь за мной закрылась ровно на несколько секунд, после чего я поспешно сунула голову в библиотеку и панически прошептала:
— Не пиши про вишневый пирог! Он у меня никогда не получался. Все, все, ухожу. Тоже мне муж, даже поговорить с тобой нельзя. Все, ушла, уже ушла!
Мама с Арией занимались новым платьем. Вернее, Ария возилась с модисткой, а мама все контролировала.
Я зашла в комнату и на цыпочках прокралась к родительнице. Села на диван рядом с ней и без лишних слов положила голову ей на плечо.
Ричард подавал хороший пример.
Мои отношения с матушкой нельзя назвать образцовыми, но, узнав, что муж заботится о чувствах своей матери и считает нужным сообщать ей об изменениях в своей жизни, я почувствовала стыд. Мы с мамой не были настолько близки, но все же мне тоже хотелось рассказать ей, как я счастлива.
Вот только открыть рта так и не успела.
— Страсть пройдет, — глядя на хмурящуюся Арию, тихо и довольно сухо проговорила матушка, даже не спрашивая, с чего бы вдруг я стала проявлять такую нежность. — На первых порах всегда так. Кажется, что это любовь, настоящие чувства. Но скоро ты увидишь, что интерес остывает.
Я грустно посмотрела в пол. Всем детям хочется, чтобы родители всегда их поддерживали.
Моя мама была не такой.
— Я вижу, как он взволновал твое сердце. Но не позволяй ему разбить его.
— Кого? — не поняла Ария. И тут же забыла про свой вопрос, перескочив на более насущную тему: — Мама, мне не нравятся эти банты! Я не пойду на бал в этом кошмарном платье!
— А мне нравится твое платье, — не согласилась я.
