Тот пояснений не потребовал, просто кивнул.
— Ты думаешь, у нее уже есть дракон?
— Уверен почти на сто процентов.
— Она нарисовала одну из фей, и драконов тоже постоянно рисует, а я не догадалась, — виновато покачала головой.
— Тебе нужно будет поговорить с ней, выяснить, где она его прячет. Рассказать, с какими трудностями столкнется. Ты теперь хранитель знаний, начиная с тебя в вашем роду появились драконы, — тихо проговорил муж.
— В нашем роду, — не согласилась я. — Я ведь теперь Бёме.
— Да. — Ричард улыбнулся и притянул меня к себе. — Ты теперь Бёме.
— А кто еще знает про это место? — спросила, теснее прижимаясь к мужу.
— Только я и мама. И ты. Надеюсь, понимаешь, что распространяться об этом не стоит, даже среди наездников? Феи сами раскрываются перед человеком, если считают его достойным.
— Мама, ты и я? — уточнила недоверчиво. И, прежде чем успела сообразить, насколько опрометчиво поступаю, спросила: — И больше никто? Ее ты сюда не приводил?
Если судить объективно, то это должно было рано или поздно произойти. Я бы долго так не протянула: узнать одну часть истории и каждый раз подавлять в себе любопытство и желание узнать другую часть, лишь бы не задеть чувства дорогого тебе человека. Но у меня тоже были чувства. И сегодня они эгоистичным образом стали важнее.
Я испуганно прижала ладонь ко рту, оторвалась от Ричарда. В замешательстве взглянула на него, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы соскользнуть с темы «про нее». Сделать это было просто, я ведь не уточняла, про кого именно говорю.
Но Ричард все прекрасно понял.
Стоило мне открыть рот, как он перебил:
— Ровно восемь дней.
Я растерянно моргнула:
— Что?
— Ты продержалась ровно восемь дней, — пояснил он. — Честно говоря, думал, что спросишь раньше.
Впервые за долгое время почувствовала себя очень глупо. На его слова трудно было подобрать ответ, поэтому я продолжала стоять в странном отупении и самозабвенно разглядывала воду. Игры света завораживали, погружали в прекрасное забытье, где все было так безмятежно, что ни одна душа не могла почувствовать боли. Из транса вывел спокойный голос мужа:
— Мия не была наездницей, поэтому ей не стоило знать об этом месте.
Почему-то я не сомневалась, что ее имя будет созвучно «Майе», про которую постоянно твердил Роберт.
— Ты… ты не обязан мне рассказывать, — пробормотала, пнув камешек. Тот врезался в ограду колодца с таким громким звуком, что мне стало стыдно.
— Знаю, — кивнул муж. И тоже пнул камешек. — Вождь племени урков был одним из организаторов гонок за морем. Мы с Сил раньше летали там. Там же и познакомились с дочерью вождя.
Я решилась посмотреть на герцога. Он выглядел собранным, сосредоточенным, но никак не убитым горем, не скорбящим. Даже тьма не проявила себя на его спокойном лице.
— Я искал способ расторгнуть договор о нашей свадьбе, потому что хотел жениться на ней. Хотя это, наверное, очевидно, — чуть быстрее, чем следовало, добавил Ричард.
— Нет-нет, говори, — поспешно попросила, заметив его виноватый взгляд. — Сегодня меня чуть не убили, уж слова о твоей бывшей невесте я переживу.
Улыбнулась как-то неловко, сконфуженно. Не получалось у меня нормально вести откровенные разговоры. Понимая, что сказала глупость, добавила уже тише:
— Я хочу, чтобы ты был честен со мной.
— Я сделал ей предложение, — сухо сказал Ричард, не сводя с меня пристального взгляда.
Наступил странный момент, когда мысленно пришлось сотню раз обругать себя за собственные слова, а внешне постараться выглядеть доброй и учтивой, еще и спросить ободряющим голосом:
— И что было дальше? — Я машинально прикусила нижнюю губу, наморщила лоб, после чего шутливым тоном поинтересовалась: — Ты на ней женился? Я спрашиваю просто потому, что у тебя может оказаться две жены, а это запрещено законом. Если бы мы жили где-нибудь… не знаю… у кочевников? Или, может, на юге, то там вроде бы разрешены гаремы, и…
— Я не женился, — перебил он, так и не прекратив меня разглядывать. — Я пообещал ей, что найду способ расторгнуть навязанный брак. Мы
