соединялась с отделом расследований всего лишь длинным переходом.
Ричарду не обязательно было знать, что я собиралась сделать.
В темнице оказалось очень, очень холодно. Я шла медленно, обхватив себя руками, чтобы хоть немного остановить эту дикую дрожь. Мне должно было стать страшно, инстинкт самосохранения должен был остановить меня. Но страха не было. Во мне как будто вообще ничего не было.
Я делала шаг за шагом, слегка опираясь на стену, чтобы спуститься по неровным каменным ступенькам.
— Миледи, я могу чем-нибудь помочь?
— Просто идите, — ответила сухо.
Стражник ударил по рукам какого-то заключенного, с любопытством припавшего к решетке камеры.
Я двигалась дальше, словно ничего не происходило. Последние несколько часов Ричард только и слышал от меня, что я в порядке.
Вот только страха не было.
Не было понимания того, на что я решилась. Я даже не могла разобрать, что бормочут узники, потому что не слушала их. Не из-за того, что не хотела. Просто не могла. Внимание сосредоточилось исключительно на предстоящей встрече, поэтому думать о чем-то еще было выше моих сил. Я не замечала ничего вокруг, не обращала внимания на вонь, не слушала вразумительные речи стражника.
Я была не в порядке.
— Он здесь. Прошу вас, будьте осторожны, — хмуро сказал грузный мужчина, проводивший меня до нужной камеры.
Пришлось вынырнуть из собственных мыслей.
— Спасибо. Возьмите. Как и договаривались. — Я отсыпала в протянутую ладонь несколько монет. — Подождите меня у выхода, прошу вас.
— Конечно, миледи, — поспешно поклонился стражник.
Обычно опасных преступников сажали не просто в одиночные камеры, но еще и в отгороженные от реального мира плотной железной дверью с небольшим решетчатым окошком.
К сожалению, у Рогатого Дога камера была стандартной.
— Пришла попрощаться? — услышала сиплый голос мужчины.
Он говорил гнусаво и постоянно шмыгал носом. Дог не плакал. Он простыл. В таком холоде… неудивительно.
— Нет, — ответила спокойно, не сводя с него пристального взгляда.
Я прекрасно могла разглядеть наездника, несмотря на единственный факел, висящий у выхода с нижнего этажа.
Дога знатно потрепало. Кто-то стащил у него обувь, ступни кровоточили от небольших ранок. На лице кровоподтеки. Когда-то жилистый мужчина сейчас сидел согнувшись в три погибели и разговаривал со мной, слегка приподняв голову. Похоже, шевелиться ему было слишком больно.
Увидев его в таком состоянии, я почувствовала удовлетворение.
— Приговор уже вынесли? — спросил Дог.
— Нет.
Он едва повернул голову, зыркнул на меня так, словно я была мясом на вертеле. И хотя Рогатый Дог находился за решеткой, а я в любой момент могла развернуться и сбежать, ужас напал именно на меня. Потому что, какое бы расстояние нас ни разделяло, я все равно оказалась беспомощной перед убийцей.
— Кто бы мог подумать, что ты герцогиня, — выплюнул он титул, словно ругательство.
— Да.
— У меня не было шансов, — покачал он головой и зашипел от боли.
— Да, — сказала, не вполне понимая, о чем он.
— Меня казнят? — Его голос окончательно охрип.
— Да.
Рогатый Дог уставился на пол. Мужчина дышал тяжело, прерывисто, но смотрел внимательно, так ни разу и не моргнув.
— Когда я умру, мой дракон тоже умрет.
— Да, — сказала я холодно.
— Кто-то должен быть рядом с ним. — Дог приподнял голову, посмотрел на меня в упор. Его взгляд прожигал насквозь. — Я хочу, чтобы кто-то хороший оказался рядом с ним. Чтобы он ушел с миром.
Я не двигалась. От холода онемели кончики пальцев, но я продолжала стоять, будто меня приморозили к полу. И смотрела. Смотрела в глаза своего неудавшегося убийцы.
— Нет, — ответила почти сразу, не тратя лишнее время на раздумья.
— Пожалуйста, — прошептал Рогатый Дог, опуская голову. — Он же умрет в одиночестве. Он будет корчиться от боли.
