– От гибели. Неужели вы не знаете, что готовит Сержант?
– Сержант?
– Черт… Ну, биоробот типа «мангуст». Тот, кто вертит наверху эту дурацкую карусель из био. Тот, кто заварил всю эту кашу!
– Ты имеешь в виду Лучезарного?
– Э-э… Пусть так, хотя я не понимаю, с чего это он – Лучезарный?
– Лучезарный – потому что хочет осветить Очищающим светом наш грязный мир.
Так. Вот, значит, как все видится дампам. «Очищающий свет» – так это они называют. Ну-ну…
– Вы хоть знаете, что он в действительности собирается сделать? – вздохнул Книжник.
– А ты как считаешь? – неожиданно спросил Крег.
– Я считаю, он собирает био в критическую массу, чтобы взорвать скрытую термоядерную бомбу. Ту, что сметет с лица земли остатки этого города и погубит всех нас.
– И где здесь противоречие?
Книжник изумленно уставился на дампа.
Ну да. Они же все здесь просто ждут смерти. Что-то вроде своеобразного клуба самоубийц. От осознания этого семинаристу стало тоскливо. Бесполезно вести диалоги о спасении с теми, кто не считает жизнь благом.
– То есть вы все просто ждете этого взрыва? – обреченно спросил Книжник.
– Мы ждем Очищающего света, – возразил колдун.
– Но почему? Вы ждете смерти?
– А что есть жизнь? Жизнь – это боль. Постоянная, не отпускающая, мучительная. Что плохого в том, что придет свет – и боль прекратится?
Книжник прикусил губу. С дампами не поспоришь: для них жизнь действительно мука. Перманентная пытка, которой они охотно делятся со всеми остальными. И пере-убеждать их в неуклонной тяге к смерти – все равно что убеждать голодного в пользе диеты.
– Разве термоядерная катастрофа – это благо?
– Это единственное, что имеет смысл в нашем умирающем мире. – Крег вернулся к черному кругу, присел на корточки и вновь принялся выводить непонятные знаки. – Умирающее должно умереть. Ни к чему оттягивать неизбежное. Это только продляет агонию и усугубляет страдания. Мы здесь, чтобы помочь благородному порыву Лучезарного. Для того и создано наше братство – Братство Судного дня.
Книжник внутренне сжался. Выходит, сумасшедший Сержант не одинок в своем безумии. У него имеются сильные союзники с уже успевшей сложиться идеологией. А если так, то попытка справиться с Сержантом тупым напором изначально была обречена на поражение.
Выходит, конец неизбежен. Как глупо.
Книжник рассмеялся. Это был легкий, беззаботный смех человека, распрощавшегося с надеждой. Если нет страха и нет надежды, будущее не может пугать. И собственные попытки одолеть неизбежное вызывали у семинариста лишь этот сухой, неровный смех.
– Это хорошо, что ты не боишься, – не отрываясь от своего занятия, заметил Крег. – Неизбежное надо принимать легко и с радостью. Как они.
– Колдун указал в центр открытого пространства посреди платформы.
– Кто – они? – не понял Книжник.
– Ты что, ослеп? – насмешливо поинтересовался колдун.
Книжник понял, что дамп указывает на черные круги неизвестного происхождения. Он не столько понял, сколько почувствовал, что это за круги. Это все, что осталось от сожженных тел.
И страх вернулся.
– Тут сгорели люди? – хрипло спросил Книжник.
– Скорее, те, кого вы называете дампами. Да, они про-явили возвышенное нетерпение.
– Нетерпение? Возвышенное? Как это понимать?
– Очень просто. Осталось совсем немного времени до Очищающего света. Но некоторым из нас слишком не терпится попасть туда, где Свет. Они поспешили в будущее, оставив в настоящем свои следы.
Книжника осенило:
– Потому вы и гадаете на этих следах?
– Мы не гадаем. Мы пытаемся заглянуть в будущее. Увидеть то, что можно увидеть, только пройдя Свет.
Колдун обратил свой невидимый взор на семинариста. От этих глаз, которые нельзя было рассмотреть под грубой тканью, парню стало тяжело дышать.
– А ведь ты смог, смог рассмотреть что-то там, вдалеке, – задумчиво произнес колдун, кивнув на сложный узор, в который недавно пялился Книжник. – Ты – особенный.
