— Перед тем я слышал какие-то шепоты.
Кугер рассмеялся.
— Это нормально. Вы слышали собственных рабочих, только нечетко. Это барабанные перепонки…
— Простите, но нет. Я слышал шепот своего мастера. Того, что погиб.
Грюневальд прикрыл рот, чтобы не была видна его усмешка. Кугер тоже пытался овладеть мышцами лица.
— Послушайте. Это абсолютно естественно. Вас достало ударной волной от приличной порции динамита. Или тротила. Обломков не было, значит, это не граната.
— Ну да, — вмешался Грюневальд. — Это обычный шок.
— Грохота не было, — сказал инженер.
— Ой, вы ничего не слышали просто потому, что на мгновение потеряли сознание. Когда русские ударили на нас в прошлую войну, то я не знал где небо, а где земля. Даже не знал, где окоп, в котором я сидел.
Винтербаум потер виски.
— И где же был тот окоп? — очень серьезно спросил он. — Вы его нашли?
Грюневальд с Кугером глянули друг на друга. Кугер кривил губы, чтобы не рассмеяться. И крутил пальцем у виска, чтобы инженер не видел.
— Да, нашел. — Он пытался оставаться серьезным. — Я сидел в нем.
— Я тоже провел войну на фронте, — сказал Грюневальд. — Только что, на западном. Когда рядом с нами взорвался английский снаряд из здоровенной пушки, то я даже не знал, как меня зовут. Это нормально. Обычный шок.
— Но он проходит, — прибавил Кугер.
— Грохота не было, — ответил на это Винтербаум. — Ничего не взорвалось, если не считать мастера. Грохота не было.
— Да ну, просто, когда он вас толкнул, вы ударились головой об стенку, и ничего не помните.
— Да не ударился я. Нет ни следов шишки, ни даже синяка. Я человек рациональный. Инженер. — Какое-то время он не знал, что сказать. — Эти шепоты, — продолжил он. — Я слышал, как ко мне обращается мой мастер. И другие люди… — Затем поправился. — Другие существа. Они взывали.
Кугер занялся своим мороженым, чтобы скрыть радостное выражение на лице.
Но Грюневальд спросил:
— К чему они взывали?
— Просто, к себе.
К счастью, идиотскую дискуссию прервал приход одного из рабочих, который радостно размахивал специальным военным изданием газеты.
— Прошу прощения, прошу прощения, господа. Но хочу сообщить вам новейшее известие. Мы захватили Вестерплатте!
Грюневальд с инженером улыбнулись. Кугер печально покачал головой.
— Мы и вправду добыли его в бою? — спросил он.
— Нет. Они сдались.
— Ага. Не удалось попасть камнем в наш броненосец. Или сбить веткой самолет? — буркнул он.
— Простите?
— Они сражались в окружении. У них просто закончились боеприпасы, — пояснил он.
— Немедленно прекрати, — рыкнул Грюневальд.
Но Кугер поднялся и положил свою единственную руку рабочему на плече. После чего сказал:
— Старик, тебе нужно будет найти переводчика. И выучить по-польски: «Я никогда не принадлежал к членам национал-социалистической партии Германии».
— Извините, но я как раз член нашей партии.
Кугер улыбнулся ему:
— Ну, в таком случае, ты все просрал.
— Да перестань ты! — заорал перепуганный Грюневальд.
Теперь у них был переводчик получше, так что с Кугером могли договориться. Мищук вопил:
— А знаешь, что мы делаем с немецкими пленными?! Знаешь что? — тут он разорался на всю Ивановскую. — Мы приказываем им выкапывать трупы и затаскивать в братские могилы. Знаешь, какая там вонь? И что можно видеть?
— Я не слишком гожусь для выкапывания трупов. У меня всего одна рука и одна нога, — спокойно отвечал Кугер.
Тут подскочил Васяк:
— Ты, свинья! Говори, с какого времени ты в нацистской партии?
