— Почему?
— Потому что вчера ты упился в дым.
На дисплее экспрессо-автомата появился знак готовности. Пальцы Мариолы быстро бегали по стальным клавишам программа тора. Она выставила две чашки, максимальную мощность, одна порция с молоком, вторая — с сахаром. Enter. Кофемолка за гудела, перемалывая свежие зерна. Потом раздалось шипение пара. Девушка подала еще гренки, покрытые растопленным сыром из гриля и микроскопические, пикантные котлетки из микроволновой печи. Сташевский пока что за еду не принимался. Он медленно цедил пиво, потом отправился под душ.
— Остынет! — крикнула вслед Мариола.
— Иду, иду.
Он вышел мокрый, завернувшись в громадное полотенце. Как обычно, сел не возле барной стойки, а на своем любимом краю кровати. Клюнул с тарелки кусочек котлетки, пару раз укусил тост, одним глотком выпил кофе. Это был весь его завтрак. После этого вернулся к пиву.
— Славек? — Мариола глядела на него из-за стойки.
— Ммм?
— А ты мог бы перестать пить?
— В этот момент?
— Нет, вообще.
Теперь уже он удивленно глянул на нее.
— Могу.
Та, заинтригованная, замолчала. Подошла и присела рядом с ним на кровати, обняла его рукой.
— Ты серьезно? С сегодняшнего дня бросаешь?
— С завтрашнего, если это для тебя так важно.
Славек глянул на часы. Тринадцать минут седьмого.
— Одевайся. Идем.
Сам он переоделся молниеносно. Побрился за двадцать секунд и был готов к выходу. У Мариолы все заняло с полчаса. В конце концов, им удалось усесться в нагревшуюся, несмотря на раннее время, словно мартеновская печь, машину. Славек коснулся кнопок, опускающих окна, и нагло въехал в гигантскую пробку на улице под домом.
— Слушай, — Мариола закрыла окна и включила кондиционер. — Почему ты вчера сказал, будто бы все паршиво? Что тебе наговорила та баба из управления?
— Она сообщила, что воров застрелили из калибра четыре с половиной миллиметра.
— И что?
— Это воздушка.
— Все равно, не понимаю.
Сташевский объяснил, что такое оружие самое идеальное для нападения: тихое, небольшое, никаких следов не оставляет. Но тут следует соблюсти несколько условий. Нужно подойти спереди и, не нервничая, выстрелить в строго определенное место. А все профессиональные воздушные ружья или пистолеты, которые видел, были однозарядными. У него самого было восьмизарядное, но это чуть ли не игрушка, приводимая в действие баллончиком с газом, который можно купить в любом магазине с оружием, на которое не требуется разрешения. В связи с этим, убийц было двое. Тех двоих они застрелили сразу же, одним выстрелом каждый.
— К делу, Славек. Где суть?
— В песок[69]. И вот посчитай теперь, сколько человек принимало участие в операции. Два вора, два убийцы, дедок в мерседесе и «владелец» машины, еще два водителя, которые столкнулись. В сумме — восемь. Скорее всего, кто-то всем этим командовал, кто-то планировал, кто-то за нами следил и подал сигнал по радио, что мы едем, и что должна случиться «авария». Это дает нам, как минимум, одиннадцать человек. Кто себе может такое позволить? Если это банда, тогда, каковая цель их действий?
Мариола пожала плечами.
— Просто, им не удалось.
— Если они хотели меня убить, — продолжал Сташевский, — легче было бы выстрелить из 38-ки. Можно отсыпать чуточку пороха, и грохот уже не будет такой сильный.
— Полицейского они убить не могли, это же такая буча поднялась бы в прессе…
Славек рассмеялся.
— Именно! — А потом, подумав, прибавил: — Погоди. В каком-то смысле, ты права. Все следы ведут в управление.
— Господи! Какие же?
