Мариола поднялась и подошла к монашке.
— Снова полиция? — догадалась та. — Когда вы уже решите дело с этим проклятием? Боюсь, что теперь начнут сюда приходить какие-нибудь журналисты. В конце концов, все об этом узнают.
— Это он из полиции, — сказала Мариола. — Сама же я хочу лишь провести один опыт.
— А пани сама кто?
— Я дендролог.
После этого она уже не обращала внимание на трещащую монашку, которая, снизив голос, даже рассказала про визит специалиста из ясногурского монастыря, который ночью читал экзорцизмы, чтобы не напугать учениц. Мариола искала нужные цветы, нашла, сорвала по паре лепестков.
— Слушай, обратилась она к Сташевскому. — Ты их видишь? — Она подняла руку, показывая лепестки.
— Ну, вижу.
— Какого они цвета?
— Белого и фиолетового.
— Отлично. — Она приложила лепестки к одеянию монашки. — У тебя зрительные иллюзии. Отойди-ка на несколько шагов.
— А какого они цвета? — спросил Славек, послушно отходя назад.
— Точно такие же, которые ты назвал. А вот цвет одеяния не сходится. — Лепесток в левой руке она приложила к слегка удивленной монахине, точнее, к белому фрагменту ее одежды. — Это пиретрум розовый, то есть
— Но зачем тебе этот опыт?
— Хочу узнать, у кого из нас иллюзии. Эти растения мне известны по каталогам, и я знаю, какого цвета они должны быть. И я вижу, какого цвета ряса. — Она протянула в направлении одеяния монахини правую руку с другим цветком. — Это уже пушица узколистная, или же
Мариола передвинула руку снова на белый фон.
— Видишь что-нибудь?
— Не очень. Фиолетовый цветок сливается с фиолетовым цветом рясы.
— О, Господи! Так, пошли отсюда! — Мариола подбежала к Славеку, схватила его за руку и потащила к выходу. — Мы еще вернемся сюда! — крикнула она урсулинке.
Они выбежали на улицу. Мариола спешно свернула на Еловую[72], потащила Славека вбок, они снова свернули и очутились перед косметическим ателье, объединенным с соляриумом. Чуть ли не силой она втолкнула Сташевского вовнутрь.
— Прошу прощения, у вас тут душ имеется? — спросила она у изумленной девушки за стойкой.
— Д-Да.
Мариола бросила на стойку собственную визитку. Сташевский знал, зачем она это сделала. На картонном прямоугольнике перед фамилией имелись две волшебные буковки — «др.»[73]. Научная степень доктора у Мариолы и вправду имелась, но врачом она, естественно, не была.
— Проше пани, у меня тут пациент-аллергик перед приступом. Необходимо смыть всю пыльцу. — Она положила на стойку банкноту в пятьдесят злотых[74], которая тут же была спрятана. Девушка в безупречном халатике показала им направление.
— Прошу.
Мариола открыла дверцу кабинки.
— Давай сюда телефоны, бумажник и пистолет. Лезь прямо в одежде и попробуй ее на себе отстирать. Потом раздевайся догола и очень тщательно вымойся, вместе с волосами, лицом… Обязательно прополощи рот и нос. — Она чуть ли не силой затолкала Славека прямо в туфлях в средину. — Я сейчас вернусь. — И захлопнула за ним дверцу.
Она вернулась, когда Сташевский уже вытирался фирменным полотенцем. Абсолютно новым, потому оно плохо впитывало воду, зато оставляло на теле мелкие волокна. Мариола подала Славеку сухую одежду, которую купила только что в магазине рядом — псевдо-военные штаны и огромную футболку в черно-белую полоску.
— А туфли?
— Ой, пойдешь босиком. Все равно, ужасно жарко.
Мокрые вещи Мариола сложила в пластиковый пакет. Девушка провела их до самых дверей. Полсотни злотых, попавших в ее личный карман, ведь счетчик ни одного из соляриев ничего не настучал — это была лафа!
Они прошли наискось через огромную площадь Нового Рынка к небольшой, мафиозной забегаловке, устроенной в одном из зданий бывшего аббатства.
