Кел промолчал, странно глядя на меня, затем медленно произнес:
– Роутег, не оправдывая свое имя, всегда держит чувства под стальным контролем. Всегда. Понять его настроение, определить эмоции – практически невозможно. Было. Но вот уже несколько дней он выглядит подавленным. Что между вами произошло?
Да вообще странный вопрос.
– Кел, – выразительно посмотрела на него, – а что, по-твоему, может произойти между похитителем и жертвой похищения?!
Оборотень задумался.
– Единственное, что могу гарантировать, – я его не обижала, не оскорбляла и не насиловала.
– Вот спасибо, особенно за последний пункт, – усмехнулся Кел. И тут же серьезно переспросил: – Точно ничего?
– Кел, а что в принципе я могла ему сделать?! – возмутилась я.
Самое невероятное – он задумался. Причем действительно заметно задумался. Повел плечом, словно отгоняя назойливые мысли, и отступил, пропуская меня.
Обойдя его, легко взбежала по ступеням, сделав вид, что вообще не заметила имеющихся здесь оборотней, штук восемь, не меньше, которые – вот сто процентов – все слышали.
Едва я вошла, меня окутал аромат леса, цветущих кувшинок, стрекот сверчков, пение ночных птиц, легкий ветерок, наполненный запахом листвы и ягод, холодок лесного ручейка, струящегося меж корней древних деревьев…
Замерла, зажмурилась, вдохнула всей грудью, откровенно наслаждаясь этим удивительным ощущением леса, открыла глаза и улыбнулась, встретив взгляд стоящего в дверях кабинета Роутега пожилого мужчины. Оборотень действительно был в возрасте, о чем свидетельствовали и морщины на лице цвета старой бизоновой кожи, и седые прямые волосы, спускающиеся до плеч, и кустистые брови, из-под которых на меня удивительно ясно взирали орехово-красные глаза. Глаза зверя.
– Как видишь, она ему не жена, – раздался голос Роутега.
Пришлый оборотень втянул носом воздух, прикрыл на миг глаза, распахнул и произнес:
– Здравствуй, Маделин.
– Добрый вечер, – ответила, делая несмелый шаг через порог.
– Какой запах витает в доме? – задал неожиданный вопрос пожилой оборотень.
Несколько удивленно ответила:
– Пахнет лесом.
– И ты это чувствуешь? – начал допытываться он.
– Да. – Я не видела смысла скрывать.
– Значит, обычный человек, – разочарованно протянул мужчина, – оборотень определил бы степь по запаху.
Старейшина улыбнулся мне, затем повернулся к Роутегу и произнес жестко, почти приказным тоном:
– Она квартерон, кровь больше человеческая, чем наша, ничего такого, ради чего стоило бы бросать вызов. Верни ее Вихо, девчонка лишь привлекательная пустышка, не более.
Вот тебе раз, а такой приятный был дядечка на первый взгляд.
Роутег, привалившийся плечом к дверному косяку и меланхолично на нас взирающий, выразительно вскинул бровь и негромко, но практически угрожающе переспросил:
– Вы. Приказываете. Мне?!
Сказано было таким тоном, что лично у меня вдруг появилось желание развернуться и выбежать на улицу, а старейшина словно присел от с трудом скрываемого ужаса.
– Впустив вас, я пошел на уступку, Адэхи, – продолжил Роутег. – Не путайте уступку, проявленную в знак уважения к вашему возрасту и… прошлым заслугам, с готовностью принимать во внимание ваше мнение. Совет старейшин дискредитировал себя. Вы утратили право быть услышанными.
Адэхи выглядел псом, поджавшим хвост. Не то чтобы это так действительно смотрелось, но каким-то удивительным образом ощущалось. И все же старейшина попытался огрызнуться:
– Вихо назвал ее женой!
Усмехнувшись, Роутег издевательски поинтересовался:
– А если завтра Вихо придет в голову назвать женой вас, Адэхи?
Старейшина возмущенно выпрямился, гневно глядя на Повелителя Истэка. Роутег с нескрываемой насмешкой смотрел на него, я сама с трудом сдержалась от улыбки, представив себе этого иссушенного ветром Великой степи мужчину в подвенечном платье… Поймала на себе взгляд Роутега, попыталась скрыть улыбку, но ничего не вышло. Картинка Адэхи в свадебном платье намертво засела в воображении. Роутег неожиданно улыбнулся в ответ, и от его улыбки вдруг дрогнуло сердце. Я опустила глаза, чувствуя, как краснею, и совершенно не понимая с чего бы, но смутилась жутко.
