– Роутег приказал тебе вернуться.
Вскинула голову, увидела незнакомого оборотня на мотоцикле, который остановился рядом. И вот как он подъехал совершенно без звука?! Что это за мотоциклы такие?!
Ну, приказал так приказал, я развернула электрокар и помчалась к дому Повелителя… со скоростью пять миль в час. Медленнее эта хрень просто не ехала. Оборотень следовал за мной шагом. Он устал обгонять и возвращаться, плюнул, причем демонстративно, и теперь шел рядом, ведя своего стального коня за руль. Я ехала.
Но как бы ни растягивала время, наступил момент, когда все же подъехала к дому Роутега. Оставила электрокар, не вынимая ключей из замка зажигания, уныло пошла к строению, нехотя поднялась по ступеням, открыла дверь, вошла.
Надеюсь, он устал ждать и потому ушел, в смысле, Повелителя Истэка тут не было. И запаха леса больше не было. И даже свет нигде толком не горел. Нигде, кроме комнаты, в которой я поселилась. Предчувствуя малоприятное, поднялась по лестнице наверх, открыла шире дверь и… Роутег сидел на кровати, а перед ним лежали все мои вещи. Мои личные вещи. То, что я взяла из своего дома, отчетливо понимая, что больше никогда в него не вернусь. Это были мои личные вещи!
– Ты долго, – вытаскивая из рюкзака коробочку с ожерельем, подаренным мне Вихо, произнес Роутег.
– Я была бы очень благодарна, если бы ты не рылся в моих вещах! – Желание подойти и вырвать рюкзак из его рук сдержала с трудом.
Оборотень мрачно глянул на меня поверх моего же рюкзака, открыл коробочку, поднес к лицу, вдохнул, хмыкнул и произнес:
– Надевала всего раз. Забавно.
– Ничего забавного. – Я продолжала стоять в дверном проеме, с нескрываемой яростью глядя на него.
Роутег, словно впечатлившись демонстрацией моей злости, засунул коробочку обратно в рюкзак, небрежно отшвырнул его на край кровати, после чего поднялся и сообщил:
– Ты понимаешь, насколько желанна?
Я не совсем поняла, к чему это было сказано, но оборотень объяснил все очень наглядно – он медленно подошел ко мне, пальцем поддел подбородок, вынуждая запрокинуть голову. С высоты своего роста заглянул в мои глаза, затем его взгляд, скользнув по лицу, остановился на губах. Роутег с нескрываемым желанием глянул на них и снова посмотрел в мои глаза. Вопросительно посмотрел.
– Нет! – проговорила, отчетливо понимая, что, если он действительно этого захочет, на мой отказ не обратит ни малейшего внимания.
И от осознания своего полнейшего бессилия захотелось взвыть. Или забиться в истерике… или броситься прочь так быстро, как только смогу, или…
– Ты очень красивая, – хрипло произнес Роутег, его глаза мягко засияли серебром, – соблазнительная…
Большим пальцем он коснулся моих губ.
– Нежная…
Я дернулась, сбрасывая его руку с себя. Роутег усмехнулся, пристально глядя на меня совершенно холодными злыми глазами. Вожделение, интерес ко мне как к женщине? Как бы не так! Он если и затащит меня в постель, в процессе будет думать лишь об одном – как сильно это взбесит Вихо. И я бы позлорадствовала, вот только было очень горько и страшно. Очень страшно.
Несколько долгих, пугающе долгих секунд Роутег смотрел в мои глаза, а затем неожиданно спросил:
– Что привезти тебе, Мадди-цветочек?
– Ничего. – Я отступила на шаг, надеясь, что он сейчас просто уйдет, и все. Уйдет, и я останусь одна, мне безумно нравилось, к слову, быть одной… так безопаснее.
Роутег улыбнулся, а затем ледяным голосом приказал:
– Вернись на место!
Мне вдруг захотелось ощутить в ладони рукоять револьвера с разрывными пулями в стволе. Но его не было. Я была совершенно одна в доме с медленно звереющим оборотнем. Действительно звереющим – глаза Роутега по-звериному засияли желтым, на руках и груди резко обозначилась мускулатура, сам он чуть ссутулился. Затем вздрогнул, поднял руку, с некоторым недоумением глядя на нее… Резко выпрямился и молниеносно обернул трансформацию вспять. Снова взглянул на свою руку, затем опустил ее, пристально посмотрел на меня и хрипло произнес:
– Если я приказываю, ты должна подчиняться мгновенно. Уясни это сразу.
Я, едва дыша, смотрела на него, потому что, несмотря на обращенную трансформацию, его глаза продолжали тускло сиять желтым. А значит, передо мной сейчас практически зверь.
– Подойди! – хрипло приказал он.
– Р-роутег, – меня начало буквально трясти, – у тебя г-г-глаза… светятся.
Он нахмурился. Вновь поднял руку, внимательно осмотрел ее, сдавленно спросил:
– Сильно светятся?
Я кивнула. Он опустил ладонь, взгляд его метался по комнате, а потом словно прикованный остановился на мне.
