И Роутега начало ломать.
Я не знаю, как иначе описать это, но, глядя на меня, оборотень вновь ссутулился, черты его лица заострились, мускулатура проявилась четко, тело стало напряженным, словно зверь готовился к прыжку. И взгляд… он, в отличие от тела, менялся медленнее, но становился заметно злее.
– Вернись на место, – с нескрываемой угрозой повторил Роутег.
Все, чего мне сейчас хотелось, – это развернуться и броситься прочь, сбежать, оказавшись как можно дальше, вот только я прекрасно понимала – догонит в считаные секунды. Или даже в одну секунду. А еще казалось, мне стоит только повернуться спиной, разорвать зрительный контакт, и зверь ринется в атаку.
– Я. Сказал. Вернись. На место! – прорычал монстр.
Очень медленно, не отрывая от него взгляда, сделала два шага вперед и замерла. Я подчинилась, сделала, как он и сказал, но почему-то именно моя покорность стала толчком для зверя. Стремительным плавным движением он словно перетек в пространстве, рывком настигнув меня, одной рукой обхватил за талию, второй, намотав волосы на кулак, заставил запрокинуть голову и, склонившись над вынужденной смотреть на него мной, прошептал, касаясь губами моей щеки:
– Ты пленница, – губы скользнули по скуле, – выказывать неповиновение несколько глупо с твоей стороны, ты не находишь?
Я уже ничего не находила, мне было просто безумно страшно. Все, что я успела в момент, когда он притиснул меня к своему телу, – это выставить ладони, в попытке его оттолкнуть, и сейчас я руками ощущала и его стальные напряженные мышцы, и хриплое дыхание, и биение мощного сердца.
– Вкусссная, – продолжил он, целуя теперь шею.
Нежно, едва касаясь губами, он целовал бережно, и это было диким контрастом в сравнении со стальным захватом волос, лишающим возможности шевельнуться и вынудившим выгнуться дугой в его руках.
– Сладкая, – прижал к себе сильнее, намеренно давая ощутить, что движет им уже не только жажда мести, заставляя понять, насколько сильно он меня хочет, – кэтери… – коснулся языком ключицы.
И я не выдержала.
– Пожалуйста, – по щекам потекли слезы, – пожалуйста, не надо!
Роутег остановился.
Вмиг выпустил мои волосы, затем прекратил прижимать к себе, опустив руки. Я пошатнулась, но, едва он попытался поддержать, отпрянула в сторону, с трудом удержала равновесие, развернулась и бросилась в ванную.
Там, заперев дверь, включила душ и, как была в одежде, забралась под воду. Истерика накрыла уже там. Захлебываясь слезами, я смывала с себя все прикосновения, намыливая по двадцатому кругу лицо, шею, плечи, теряя кусок мыла и подхватывая его, чтобы уронить снова. Меня трясло, как в лихорадке, руки не слушались, и хотелось зареветь в голос, но я боялась. Боялась, что, если он услышит хотя бы всхлип, снесет дверь и ворвется сюда…
– Маделин! – голос Роутега донесся из-за запертой двери, перекрывая шум воды.
Я замерла, в очередной раз выронив мыло.
И вдруг…
Самым непостижимым образом я вдруг услышала будто совсем рядом, словно кто-то прошептал, касаясь виска: «Маделин… Мадди…»
Наверное, истерика достигла апогея, потому что, вместо того чтобы испугаться, я подавила очередной всхлип и тихо спросила:
– Что?
Ответил мне Роутег, зло сообщив:
– Я жду внизу. Пять минут. Спускайся.
От его тона, от мысли, что придется вновь оказаться рядом с ним, меня затрясло снова, задрожали руки, и тут…
«О, наконец вы меня слышите. Замечательно. Здравсвуйте, Маделин, как самочувствие?»
Первое, что я сделала, – это посмотрела в зеркало. В нем отражалась совершенно мокрая и местами покрытая пеной я, на которую сверху лилась вода. Должна признать, я выглядела немного сумасшедшей, особенно если учесть пену вокруг рта.
«Во-первых, должен сообщить – вы совершенно нормальны», – слегка иронично продолжил все тот же голос в моей голове.
– Правда? – Лично у меня в этом появились сомнения.
«Гарантирую. – Я услышала, как хмыкнул неведомый собеседник. – Во-вторых, что бы ни происходило сейчас, относитесь к этому проще, в данный момент мы не ставим целью вас вытащить, самостоятельно вам из петли не выбраться, ваша задача лишь обозначить для меня ваше местонахождение».
Нервно стерев пену со рта, я одними губами спросила:
– А вы… кто?
«Вампир», – последовал краткий ответ.
Наверное, я зря стерла пену – сумасшествие до меня явно добралось, а так с пеной оно выглядело… определеннее, что ли.
