Откровение огня

золотой медали, университета, Резунова, добралась до Степановой книги, и вот теперь — прятала ее в своей сумке.

Алик выпрямился и встретился в зеркале со взглядом шофера.

— Мы сегодня будем спать у тети Нины. Так будет лучше для нашего «гостя», понимаешь? — спросила Оля. Конечно, он понимал: не нести же рукопись из госархива в их новое пристанище, где бывали облавы.

— И завтра у тети Нины, и послезавтра? — спросил он мрачно.

— Только сегодня, — веско ответила Оля и загадочно улыбнулась.

Тетю Нину и Витю они подняли с постели.

— Ах, все-таки поздно, — смутилась Оля.

— Ничего-ничего, — сказала тетя Нина. — Только где мне вас положить? Давайте так: ты, Олечка, ляжешь в комнате на раскладушке, а тебе, Алик, придется переспать на полу на кухне.

— Мы будем спать вместе на кухне, — объявила Оля. И, не давая тете Нине рта открыть, ошарашила: — Мы муж и жена. С того дня, как были у тебя.

— Вот ведь как, — только и нашлась сказать тетя Нина. А Виктор вообще промолчал. В этот раз он был необычно тихий.

Первый раз Алик прижимал к себе Олю и ничего не боялся — ни своего предательского тела, как это было во времена брата-сестры, ни внезапного нападения из темноты, грозившего в вагончике. А Оля, обстоятельная Оля, шептала ему свое:

— Подожди, дай сначала рассказать. Я тебе уже говорила, что Евларий мне снился, помнишь? И сегодня я его тоже видела во сне. Сегодня он мне сказал: «Я на Алтае. Приезжай». В «Откровении» говорится о некоем Божественном Огне, который обычно видится белым — отсюда, кстати, и название книги. Я так понимаю, что белый огонь — это энергия ума. Сам Михаил белый огонь никак не объясняет, но догадаться, что это такое — можно. Огонь — очень точный образ! Есть мысли, от которых загораешься, а есть мысли, от которых гаснешь. Белый огонь зажигается в людях, когда они проникаются «тайной одиночества». Ты вслушайся, как это звучит: тайна одиночества. Таких «тайн» в «Откровении» семь. Знаешь, что случилось сегодня, когда я читала о белом огне? У меня появилась опять та же дрожь, как тогда, в квартире Михина. Не спрашивай почему — это необъяснимо. А потом вдруг вспышка в голове, словно в нее молния ударила. Знаешь, как ночью бывает — вспыхнет молния и все осветит. Так вот, у меня точно так же вспыхнуло в голове, и я увидела гору. На ее вершине — башня, та самая, что мне раньше привидилась, только в этот раз я еще увидела спускавшегося оттуда человека. Я сразу догадалась: это Евларий! И тут меня осенило: Шамбала находится на Алтае! Рерих искал ее на Алтае, но не нашел, а она — все же там! Тайны «Откровения» — это тайны Шамбалы! Евларий пришел в Захарьину пустынь оттуда, чтобы открыть их монахам, а те должны были приспособить учение об энергии ума для обычных людей и открыть его всем нам. Но что же получилось? Тайны Шамбалы оказались в АКИПе! Это же абсурд! В Шамбале такой оборот дела вызвал возмущение. Я поняла мой сон так: Евларий хочет, чтобы я забрала «Откровение огня» из АКИПа и вернула его в Шамбалу. Я знаю точно — мой сон послан оттуда. Едем вместе на Алтай, Алик! Я думаю, Рерих не нашел Шамбалу, потому что она его не звала. Меня же, нас она зовет! Это такой сильный зов, Алик, я не могу ему противостоять. Да и зачем? Что нам делать в Москве? С университетом теперь покончено, и нет ничего, что бы нас здесь держало. Моей получки на два билета до Барнаула не хватит, но не важно. Купим билеты до станции, куда денег хватит, а там что-нибудь придумаем. Как бы там ни было, до места мы доберемся, я уверена… Алик, ты спишь? Как же ты можешь спать, Алик!..

12

«Вместе с сердцем забилась память.

Сердце и память стали одно,

и ночь изумила своей прозрачностью.

Пустота наполнилась смыслом,

а в безмолвии услышалось Его дыхание».

— Ты веришь в переселение душ? — спросила меня Надя на Тверском бульваре, где мы прогуливались после посещения Кареева.

— Я это не исключаю.

— Уже который раз мне приходит в голову мысль, что я была в прежней жизни Олей Линниковой. И у меня, как подумаю о Шамбале, возникает какое-то лихорадочное чувство. Я раньше совершенно не сознавала, как много происходит в жизни необъяснимых вещей. А икона Чесучова? Я тебе о ней