— Теоретически? — спросил я.
Он посмотрел прямо на меня.
— Я слышал, что иногда кое-что можно сделать. Но, конечно, это адски сложно. И у меня нет ни малейшего представления, как именно это делается.
— Так ты можешь?
— Нет, — сдался я.
— Другими словами, несмотря на всё, что ты знаешь, и все те невероятные вещи, что можешь сделать… ты всего лишь человек.
Я нахмурился и отхлебнул пива.
— Тогда почему, ты ждешь от себя совершенства? — спросил Майкл. — Ты, что, считаешь себя гораздо лучше остальных? Что твоя сила делает тебя человеком другого уровня? А твои знания позволяют смотреть на остальных в этом мире свысока?
Я уставился на пиво и почувствовал себя… смущенным.
— Это высокомерие, Гарри, — сказал он мягко. — Оно так глубоко, что ты даже не осознаешь его. И ты знаешь, почему?
— Нет? — спросил я.
Он снова улыбнулся.
— Потому что ты установил более высокий стандарт для себя. Ты думаешь, раз у тебя больше сил, чем у других, то и делать ты должен больше.
— Кому много дано, с того много и взыщется, — ответил я, не поднимая глаз.
У него вырвался смешок.
— Для того, кто неоднократно говорил мне, что он не верит, у тебя удивительная способность цитировать Писание. Вот это я и хочу сказать.
Я посмотрел на него:
— Что?
— Ты бы не вязал из себя узлы, Гарри, если бы тебе было плевать.
— Ну и что?
— Монстрам плевать, — сказал Майкл. — И проклятым плевать, Гарри. Единственный способ потерять возможность искупления — это выбрать себя, прекратить беспокоится о других.
Кухня перед моими глазами начала расплываться.
— Ты думаешь?
— Что я думаю? Я думаю, ты не идеален. А это значит, что иногда ты делаешь неправильный выбор. Но… честно говоря, не уверен, что я поступил бы иначе, если в опасности оказался один из моих детей.
— Не ты, — сказал я тихо. — Ты бы не сделал то, что сделал я.
— Я не смог бы сделать то, что сделал ты, — ответил Майкл просто. — И я не стоял на твоем месте перед таким выбором. — Он приподнял пиво к потолку: — Спасибо тебе за это, Господи. Так что если ты пришел сюда за осуждением, Гарри, от меня ты его не получишь. Я делал ошибки. Я лажал. Я человек.
— Но эти ошибки могут меня изменить, — сказал я. — Я могу закончить, как все эти люди рядом с Никодимусом.
Майкл фыркнул:
— Нет, этого не будет.
— Почему нет?
— Потому что я знаю тебя, Гарри Дрезден, — сказал Майкл. — Ты патологически неспособен понять, когда нужно уходить. Ты не сдаешься. И я не поверю ни на секунду, что ты на самом деле намерен помочь Никодимусу в его деле.
Я почувствовал, как улыбка тронула уголок моих губ.
— Ха! — воскликнул Майкл, садясь в кресло, и отхлебнул еще пива. — Я так и думал.
— Есть одна хитрость, — сказал я. — Я должен помогать ему во время, но не потом. Технически.
Майкл поморщился.
— Фейри! Я никогда не понимал, почему они всегда говорят как юристы.
