– А что турки? Четыре старых эсминца, два новых. И «Явуз», тот самый «Гебен», которого еще при царе гоняли по Черному морю. Согласен, «Явуз» все еще опасен, но он в единственном числе! Конечно, за турками надо приглядывать, чтобы не слишком стелились перед Гитлером, но заметьте, Иван Дмитриевич, на черноморском побережье турки флот не держат! Ни в Зонгулдаке, ни в Трапезунде, нигде. Главные базы обращены на юг – это Измир и Стамбул. Понимаете? Турки даже пассивно не противостоят нам.
Так, ладно. Вы собрались уже?
– Да, товарищ командующий!
– Сейчас я разделаюсь с текучкой, и на борт. Пока проверьте боеготовность ПВО и… Да, нам подкрепление по части авиации не обещали?
– Перебросили только сорок «ТБ-3», но на них никто больше не позарился…
– Ничего, эти старички еще пригодятся!
На пороге кабинета Филипп столкнулся с бледным адъютантом Галковским. Тот протягивал комфлота трубку телефона и делал большие глаза.
Октябрьский кивнул, и сказал:
– Командующий Черноморским флотом Октябрьский слушает.
– Здравствуйте, товарищ Октябрьский.
Узнав глуховатый голос, Филипп еле унял позыв вытянуться во фрунт.
– Здравствуйте, товарищ Сталин.
– Товарищ Будённый очень хвалил вас. Говорил, если бы не вы, Юго-Западный фронт потерял бы две армии – они едва успели выйти из окружения, даже не подозревая о том, что немцы уготовили им котел.
– Да я сам ночь не спал, товарищ Сталин, все думал, не припозднились ли мои разведданные!
Вождь издал смешок.
– Мы наслышаны о ваших подвигах в Добрудже. Немцы уже испытывают страшную нехватку высокооктанового бензина, из-за чего резко сократились вылеты люфтваффе.
– Боюсь, это не затянется надолго, товарищ Сталин. По нашим прикидкам, уже к сентябрю немецкая авиация возобновит полеты в полную силу.
– Не скромничайте, товарищ Октябрьский… Нам доложили, что вы отправляетесь в Одессу?
– Да, товарищ Сталин. Следующая битва будет там, и мы постараемся отстоять город. Однако усилий одного лишь флота и Приморской армии будет недостаточно. Я далек от того, чтобы просить у вас резервы – знаю, что на фронтах сейчас очень тяжко. Нам тут, на юге, легче всего, как бы цинично это ни звучало по отношению к тем, кто погиб в Добрудже или в Молдавии. Но, на мой взгляд, можно и нужно использовать для обороны Одессы те резервы, которые имеются на Черном море. Я имею в виду дивизии, занятые отражением мифических немецких десантов. Я уже обращался к наркому и к Жукову, но все так напуганы немецкими парашютистами, что просто диву даешься!
– Что вы предлагаете, товарищ Октябрьский?
– Усилить Одесский оборонительный район этими самыми дивизиями, которые вместо борьбы с врагом заняты ловлей духов. 46-я стрелковая дивизия действует, вернее, бездействует на побережье близ Одессы – пусть войдет в ООР. 156-ю стрелковую дивизию флот быстро перебросит из Крыма, а 106-ю и 157-ю стрелковые дивизии с черноморского побережья Кавказа можно доставить чуть позже. В границах ООР эти дивизии укрепят Отдельную Приморскую армию. Ну, это уже не мне решать, товарищ Сталин…
– Опять скромничаете? – хмыкнул Иосиф Виссарионович. – Хорошо, товарищ Октябрьский, мы постараемся оперативно решить этот вопрос. Что-то еще?
Октябрьский задумался. Рассказать то, что ему известно, просто необходимо. Но как объяснить, откуда он взял сведения? Но не молчать же!
– Товарищ Сталин… Мне удавалось дважды получать достоверные разведданные. В обоих случаях я не мог назвать источники их получения. Ну, разве что пришлось бы сослаться на пилотов нашего разведполка, наблюдавших передвижение немецких войск. Тут по большей части – аналитика. В общем… Нам удалось, совершенно случайно, перехватить радиопереговоры немцев, из которых следует, что Гитлер решил резко поменять план Восточной кампании. 2-я танковая группа Гудериана должна будет 28 августа развернуть танки на юг – к Киеву, чтобы соединиться с 1-й танковой армией Клейста. Если это произойдет, в «Киевском котле» окажется весь Юго-Западный фронт. Гудериан был резко против приказа Гитлера, именно об этом и шли радиопереговоры. Гудериан, дескать, счел, что из-за резкого разворота на юг снизится темп наступления на Москву. А фюрер мнит себя великим стратегом, и ему больше, чем столица СССР, нужны Донбасс и Кавказ, уголь и нефть…
Сталин долго молчал.
– Это очэнь сэрьезно, – выговорил он. От волнения у вождя прорезался грузинский акцент. – Мы обязательно проверим эти сведения. До свидания, товарищ Октябрьский.
– До свидания, товарищ Сталин.
Филипп вернул трубку адъютанту и подумал: если удастся избежать и «Киевского котла», то он не зря проживет свою вторую жизнь…
