– Да уж, прогулочка, – проворчал Сайрус. – Где наконец этот их лагерь?
– Никодимус! – окликнула Франческа. – Где наконец этот ваш лагерь?
– Вашим темпом до него ковылять не меньше часа! – отозвалась темнота.
Сайрус нахмурил брови.
– Что? – обернулась к нему Франческа.
– Да уж, прогулочка… – повторил Сайрус и ускорил шаг.
Франческа поспешила за ним – и споткнувшись, повалилась на колени. Никодимус, шедший сзади на почтительном расстоянии, застыл столбом, боясь на нее налететь. И снова Франческа содрогнулась, невольно представив, что будет, если он ее коснется. Где-то над травяным морем прокричала птица – какой-нибудь ночной хищник.
Поднявшись на ноги, Франческа торопливо пошла вперед, остро ощущая себя между двух огней.
Да уж, прогулочка…
Вивиан проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо.
– Кто здесь?
– Я, – пробасил Лотанну.
– Сколько времени.
– Почти полночь.
Жесткий край черепицы впился в бедра, и Вивиан вспомнила: они с Лотанну на крыше, откуда тот наблюдет за святилищем. Она нашарила рядом клинический журнал Франчески с заключенным в нем призраком.
– Видел что-нибудь?
– Скиталец удалился из города.
– Куда? – Вивиан поплотнее запахнулась в плащ: ветер, хоть и несильный, пробирал до костей.
– Через Северные ворота. В саванну.
Вивиан поднялась на одеревеневшие ноги.
– Ну что же, пойдем проверим, хорошо ли демон охраняет святилище.
Глава тридцать девятая
По прикидкам Франчески, до лагеря они дошли где-то через час или два после полуночи. Под сенью заслоняющих луну и звезды секвой царила кромешная темнота, словно в пещере, – понятно, чем это место приглянулось кобольдам.
Светловолосые воины оживленно загомонили, и Франческа вскоре обрадовалась не меньше, уловив запах еды. У нее тоже урчало в желудке и ныли ноги.
Почти бегом преодолев последние сто ярдов, они обнаружили у костра Шеннона, который подкладывал хворост в огонь и помешивал бурлящую в котле чечевицу. Рядом громоздилась стопка жареной рыбы. С урчанием и смехом кобольды набросились на рыбу и принялись заглатывать, почти не жуя.
Никодимус рявкнул на них так, словно сейчас припечатает боевым заклинанием. Кобольды пригнулись, зашипели, но оторваться от рыбы и не подумали. И лишь когда Никодимус угрожающе шагнул вперед, они, выстроившись в шеренгу перед Шенноном, по очереди с тихим бормотанием склонились к руке магистра. Потом, покончив с церемониями, кобольды разлили по плошкам чечевичную похлебку и первые две порции передали Франческе с Сайрусом. Похлебка оказалась пресноватой, но горячей и сытной.
Никодимус подсел к Шеннону – не вплотную, чтобы не касаться, – и они завели беседу вполголоса. Старик выглядел изможденным, одряхлевшим и желчным. До той истории про пациента с мозговой опухолью Франческа расценила бы бесцветный взгляд и вяло шевелящиеся губы Никодимуса как равнодушие. Теперь же она отчетливо видела скрытый под маской безучастности страх.
Сайрус хотел поделиться половиной похлебки, но Франческа уже наелась и, наоборот, отдала ему остатки своей. Как эти иерофанты остаются худосочными при таких аппетитах? Видимо, все уходит на работу сердца, кующего магический текст.
– До утра можно спать спокойно? – спросил Сайрус, не переставая работать ложкой.
– Никодимус, нам можно спокойно спать до утра? – переадресовала вопрос Франческа.
Какограф развязал хвост, и волосы укутали оливковые плечи черным шелковым плащом. Франческа попыталась представить, в каком состоянии ее
