— Да.
— А с пола?
— С пола нельзя. За это наказывают.
— Правильно. Вот и со мной — можно. Как есть из тарелки. Я не наказываю, ты же видишь.
— У тебя нет ремня. И другая одежда.
— Ага, — усмехнулся Олег.
Иза скользнула по его лицу взглядом, посмотрела в окно. Снег летел, бился о стекло, бессильно падал вниз…
— Отнести тебя спать?
— Нет.
— Побыть с тобой?
Она кивнула. В коридоре было прохладно, Олег боялся, что девочка замерзнет. Подумал о том, что до утра все равно никто не хватится ее, и забрал в свою мини-квартиру (всего лишь маленькую комнату с ванной и туалетом). Устроил на диване, сел в ногах.
— Кушать хочешь?
— Нет.
Взял со стола конфету, протянул Изе — хоть чем-то ребенка угостить, праздник все же… Девочка уставилась на него с непониманием. Болван ты, Олег! Им же ни разу не давали таких вещей. Шоколад — и тот без оберток…
— Это вкусное. Разверни фантик и ешь.
— Фантик… — Она указала на конфету. Потом умоляюще уставилась на Олега: — Скажи…
— Фантик. В него заворачивают вкусные конфеты.
Пошелестел бумажкой, извлек лакомство, отдал девочке. Она зачарованно смотрела на мятую обертку, как будто в конфете именно это было главным. Олег протянул ей фантик. На фантике аляповатые человечки водили хоровод. Иза приняла мятую бумажку в ладони так, будто ей доверили самое величайшее из сокровищ мира. Замерла, рассматривая рисунок. Потрогала пальцем. Попробовала на язык. Перевернула. Положила обратно на ладонь. Подняла на Олега огромные глаза, в глубине которых плескалось искреннее изумление.
— Сказать? — предугадал он ее просьбу.
— Да…
— Хорошо. Только помни про то, что есть можно только из тарелки, ладно?..
Память почему-то не сохранила, как именно он объяснил Изе, что такое рисунок и для чего он нужен. Но Олег на всю жизнь запомнил, с каким торжественным выражением лица она слушала его: так, будто узнала самую большую на свете тайну, которую не выдала бы ни при каких обстоятельствах.
Через неделю он тайком принес ей маленькую детскую книжку с картинками. Десяток растрепанных страничек со стишками для самых маленьких. И на каждую страничку пришлось с десяток изумленно-просящих «скажи…». И он говорил, говорил…
Это стало ритуалом: каждый вечер Олег укладывал детей спать сам. Руководство разрешило, убедившись в том, что четверо из шести детей реагируют на присутствие врача улучшением результатов занятий и медицинских тестов. Олег тихо гнул свою линию, в докладах делая упор на результаты человеческого отношения к детям. Именно тепла и общения. Про конфеты и книжку с картинками он молчал.
И, к сожалению, из всей шестерки лишь Изу в конфетах интересовали фантики. Антон, Галя и Костя видели только сладкое и ласку, Юрка смотрел на Олега волчонком, а Максим так и оставался безучастным и замкнутым. Иногда Олегу казалось, что у маленького Макса в голове нет ничего, кроме кнопки, сигнал от которой включал в ребенке способность к копированию предмета с картинки или муляжа.
В середине лета Олег впервые рассказал Изе перед сном сказку. Самую простую — про Курочку Рябу. Впечатлений и просьб, заключенных в волшебном слове «скажи», хватило на неделю.
— Не уходи.
— Иза, пора спать. Я вернусь завтра. Ты же знаешь.
— Не уходи. Скажи еще.
Присел на край жесткой кровати, поправил одеяло. Улыбнулся звездам, сияющим в ее глазах.
— Я скажу завтра. Сейчас нельзя. Если я задержусь дольше, меня могут больше не пустить к тебе.
— Есть только из тарелки…
— Да, моя хорошая.
— Олег… Ты — это хорошо. Ты гладишь по голове, улыбаешься и сказываешь сказки. Будь всегда.
Усмехнулся грустно. Аккуратно расплел тоненькие черные косички.
— Увы, это не все, что нужно для счастья, Иза. Все. Баиньки, моя девочка. Спи.
