станет меньше, и многие погибнут.
— Только не делайте из меня убийцу!
— Я говорю как есть. Вы сможете с этим жить?
Я вспомнил прекрасные глаза загадочной Нины и понял: нет, не смогу.
— Так что вы предлагаете? — взволнованно спросил я.
— Принять свое предназначение, примириться со своими обязанностями и перестать быть эгоистом, — сказал Борис Львович.
— Тогда объясните, кто эти люди? Почему мы должны их защищать?
— Они — наш последний рубеж. Не станет их — и тьма с другой стороны просочится в наш мир. А вы даже не представляете, Серафим, что кроется в этой тьме.
— Демоны ночи, — прошептал я и содрогнулся.
— Это всего лишь слова, — нахмурился Борис Львович. — Современному человеку непросто понять, что за ними стоит. Зато древние люди знали, какая нам угрожает опасность.
— Значит, маяки существуют давно? — удивился я.
— Они были еще у шумеров, а смотрителями становились жрецы и маги.
— Но я не маг!
— Это вам так кажется. Просто вы еще не поняли, Серафим, как работает маяк: ваша сила заставляет его светиться.
— Выходит, маяк — это я?
— Можно и так сказать. Сила, заложенная в вас изначально, пробудилась, когда вы переступили порог этого дома.
— Но ведь это обычная многоэтажка!
— Для всех, но не для вас. Зиккураты, пирамиды, башни смотрителей всегда строились в особенных местах. Раньше их называли местами силы, но теперь мы знаем, что это места пространственных разломов. Ваш дом стоит на одном из них.
— И оказаться на другой стороне способен лишь маг, — сложив два и два, заключил я. — А что такое «другая сторона»?
— Иной план бытия, связанный с нашим как части песочных часов, — загадочно ответил Борис Львович.
Я задумался.
— Наверное, я останусь, — спустя минуту сказал я.
— Наверное? — прищурился Борис Львович.
— Меня смущает… беспокоит…
— Что? Говорите, не стесняйтесь!
— Судьба Александра. Вы знаете, что его растерзали демоны?
В глазах Бориса Львовича проскользнуло секундное удивление, но потом он потупил взгляд и вздохнул:
— Если честно, я не знал, что его постигла такая ужасная смерть… Но как это случилось, ведь возле маяка безопасно?
— Это случилось, потому что он оставил маяк и ушел во тьму.
— Странный поступок… Вам кочевники рассказали? Бедный Александр… Так вы боитесь повторить его судьбу?
Я кивнул.
— Не бойтесь, на маяке и возле него вам ничего не грозит. Просто не уходите далеко, если вздумаете прогуляться.
— Не вздумаю.
— Значит, договорились? Будете работать?
— Буду, — согласился я.
— Не ходите туда слишком часто — такие визиты отнимают энергию. Если что-то понадобится или возникнут вопросы — звоните. И, пожалуйста, не отключайте больше телефон, а то вы заставили меня поволноваться.
— Я не отключал, просто он разрядился, — виновато ответил я.
— Следите за этим.
— Обещаю.
Борис Львович поднялся, сердечно пожал мне руку, и пентхаус вновь опустел.
День пролетел незаметно: хотя мне было непривычно одиночество, я быстро нашел чем себя занять. Сперва созвонился с мамой, затем с друзьями, и они не усомнились в моей истории. Конечно, я рассказал им байку: мол, устроился давать уроки музыки сыну одного бизнесмена, и одно из условий моего внезапного трудоустройства — проживание с семьей в загородном доме. Зато деньги хорошие — и так далее, и тому подобное. С другой стороны, я часто устраивался на разные работы, иногда очень сомнительные, поэтому никто даже не удивился.
