Закончив телефонные звонки, я какое-то время играл на гитаре, а потом уселся смотреть кино.
Ближе к полуночи стало как-то тоскливо. Я снова вспомнил загадочный Нинин взгляд и решил проверить, как обстоят дела на другой стороне. Также мне захотелось сделать девушке какой-то подарок и, не придумав ничего другого, я взял пакет с апельсинами. Неоригинально, во всяком случае в нашем мире, но там наверняка они не растут.
Выходя из подъезда, я на секунду засомневался — а вдруг пронести пакет не удастся? Но апельсины никуда не исчезли, и я, довольный, быстро зашагал к костру.
Дорога теперь виднелась отчетливей, и, оглянувшись, я удивился — маяк светил куда ярче, чем в прошлый раз. Мало того, с каждым новым шагом он разгорался сильнее, заставляя пятиться тревожную тьму.
Впереди горел костер. И еще один, и еще…
Я застыл, ошеломленный, и чуть не выронил апельсины — это же надо, сколько народа собралось! Неожиданное зрелище заставило сердце дрогнуть, ведь все эти жизни зависели от маяка. От меня.
Борис Львович был прав — я рассуждал как эгоист. И трус. К счастью, мне удалось сделать правильный выбор.
Разглядывая собравшихся, я насчитал девять костров и растерялся, не представляя, к какому из них идти. И тут увидел, что кто-то махнул мне рукой.
— Что, господин смотритель, не ожидали такого многолюдья? — с улыбкой спросил Нифрим, заметив мою растерянность.
— Не ожидал, — согласился я и посмотрел на Нину.
Девушка по-прежнему сидела рядом со старейшиной, но глаза ее были плотно закрыты, а лицо казалось застывшей маской. Теперь она походила на древнюю статую, искусно раскрашенную талантливым мастером, а неровный свет костра, играя на скулах, делал изваяние живым.
Я расстроился: Нина спала.
— Это вам, — сказал я, протягивая Нифриму пакет.
— Что это? — удивился он.
— Апельсины. Еда.
— О, это так любезно! Спасибо. Хотите присесть?
Я покачал головой:
— В другой раз.
Внезапно люди заволновались, некоторые даже привстали, с беспокойством вглядываясь в зловещую темноту. Нифрим тоже поднялся, и лицо его исказилось от изумления:
— Алик?!
Я резко повернулся и увидел невысокого человека, шагающего к маяку. Похоже, он торопился и поэтому игнорировал окружающих, но, приблизившись к нам, неожиданно сбавил шаг.
Выглядел Александр неплохо, совсем не так, как положено мертвецу: приятный, слегка за сорок, шатен, жилистый и живой. Правда, одежда его загрязнилась, местами даже порвалась, кончики пальцев заметно дрожали, а глаза лихорадочно блестели — по всему было видно, что он побывал в переделке.
Слова застряли в горле, и я уставился на прежнего смотрителя, совершенно не зная как быть.
— Так вы не погибли?! — пораженно воскликнул Нифрим.
— Как видишь, нет, — резко сказал Александр и схватил меня за руку. — Пойдем!
Он потащил меня за собой, как мать непослушного ребенка, и я подчинился, додумывая несказанное: «Ему срочно нужна моя помощь».
Возле входа в маяк Александр остановился и посмотрел на меня, да так, что я задрожал.
«Неужели он злится, что я отнял его маяк? — пронеслось в моей голове. — Так что же получается — я больше не смотритель?»
Не знаю почему, но я ужасно расстроился. Хотя, наверное, это из-за Нины…
— Извините, — пробормотал я. — Все думали, что вы погибли…
— Почему ты извиняешься? — округлил глаза Александр.
— Ну… Я занял ваше место, а теперь вы вернулись…
Он нервно улыбнулся:
— Спокойно, парень! Я не вернулся.
— Не понимаю…
Но объяснения не последовало.
— Слушай внимательно: мне нужно туда войти и сразу выйти, — заявил бывший смотритель, указывая на дверь. — Поэтому, будь добр, отвлеки
