после поражения не нашел в себе силы свести счеты с жизнью. «Что есть смерть?» — разочарованно вопрошал фюрер. «Действительно, а что есть смерть?» — думал Ситон, понимая, насколько неоднозначен этот вопрос. Как бы там ни было, Эллен Паулюс была не виновата в своей фамилии. У многих американцев — немецкие корни. И Ситон догадывался, что этой молодой женщине сочувствие еще понадобится.
— Давайте ближе к делу, профессор.
Кларк выдвинул ящик стола и достал бутылку забористой польской водки, уже на две трети опустошенную. Открутив крышечку, профессор, не стесняясь, приложился к бутылке. Свет от лампы Колмана отражался в стеклах его очков. Профессор закашлялся.
В достопамятные времена процесса над Потрошителем Ситон тайком пронес бутылку подобного зелья в кинотеатр «Зеленый экран» в Айлингтоне. С ним была студентка графического отделения из школы искусств Святого Мартина. Пергидролизная блондинка с конским хвостом по имени Клэр. Они смотрели жуткое «мягкое» порно под названием «Татуировка» и незаметно осушили бутылку почти до дна. Поэтому Ситона весьма удивляло, что профессор до сих пор не вырубился.
Из-за двери послышался какой-то звук. Словно что-то покатилось по дереву. Затем в конце коридора кто-то вроде как хихикнул. В замке торчал ключ. Ситон встал, провернул его и снова сел.
— Достали, — лениво пожаловался кто-то за дверью.
Ни один из них не шелохнулся. Ситон судорожно сглотнул.
— Что вам запомнилось из посещения дома Фишера?
— Ничего, — ответил Кларк. — Абсолютно ничего. Я постоянно пытаюсь хоть что-то вспомнить. Но, честно говоря, безрезультатно. Я все-все забыл.
6
Ситон уехал, предоставив возможность пьяному профессору и дальше пребывать в уверенности, будто он ничего не помнит. Так оно и было — во всяком случае, пока тот бодрствовал, хотя тяга к спиртному говорила о возможных просветлениях во время сна. Кларк пил в надежде, что польская водка сотрет следы снов, засевших в подсознании. Ситон в свое время тоже прибегал к этому средству. Оно не помогло, но профессору об этом знать было необязательно. Пусть лучше борется со мхом, наросшим на здании, с таинственным лесным существом, с плесенью в уборных и перебоями в электроснабжении. И еще нельзя забывать о посетителе туалета. Ситон покидал профессора в полной уверенности, что с этим посетителем у того будет дел под завязку. Трезвый или пьяный, Кларк невольно накликал на себя массу неприятностей.
— Кстати, об Антробусе. — Ситон приберег напоследок решающий удар, но тут же понял его бессмысленность, поскольку профессора прямо-таки передернуло при упоминании этого имени. — Я, конечно, не мог не заметить, что вы говорите о нем в прошедшем времени.
— Он куда-то пропал, — объяснил Кларк. — Мне и самому любопытно.
— Что именно?
— А был ли он тут вообще, мистер Ситон. Я на днях специально проехал мимо того каретного сарая. Ну и остановился, чтобы посмотреть. И знаете что: он заброшен. В нем будто никто и не жил вовсе.
Ситон уже давно понял, что описание Антробуса и Марты точно совпадает с внешностью двух незнакомцев, глазевших на него утром в кафе «У Пердони», но счел за благо об этом умолчать. Он еще раз окинул взглядом профессорский кабинет: книги, вышедшие из-под его пера, цитаты в рамках, триптих из семейных фотографий, сделанных во время барбекю, с резвящимся на заднем плане Лабрадором. Все. Больше говорить было не о чем. Ситон встал, пожал руку профессору и ушел.
Ситон приехал в Уитстейбл вконец вымотанный. Он рассчитывал добраться туда гораздо раньше, а в результате было уже начало восьмого. Он сам толком не понял, почему так долго добирался. Спустившись с холма, Ситон поехал по главной улице. Проливной дождь и шквалистый ветер с моря придавали городу угрюмый вид. Слева магистраль прорезали узкие переулки, ведущие к набережной. На перекрестках «сааб» попадал под безжалостные порывы ветра. Если на главной улице где-то и горели огни, то Ситон их явно не заметил. Большинство зданий здесь оккупировали магазины — сонная процессия сырых двухэтажных фасадов. Серфингисты и яхтсмены — те, кто летом наполнял жизнью местечко, — давным-давно отбыли.
Ситону показалось, будто в залитом дождем запотевшем боковом стекле промелькнули деревянная дверь и дощатая вывеска какого-то пивного заведения, но это явно были не «Доспехи Пирсона». Его подробно инструктировали, как добраться до паба. И тут снова включилось радио. Ситон чуть было не подпрыгнул на сиденье. Джон Леннон играл вступление к «Imagine». Пол поспешно нашарил на панели настройки кнопку «Выкл», от души жалея, что он не владелец этою «сааба»: тогда бы он выломал к чертовой матери приемник из приборной доски. Может быть, ему повезет и какой-нибудь уитстейблский отморозок угонит машину. Как бы там ни было, он не встретил по пути ни одного пешехода. И тем более — слоняющегося без дела воришки.
