— А говорила, что обед будет позже, — я обрадованно повернулся к собеседникам.
— Всегда знал, что Аля — это человек! — уверил меня Игорь. — Налетай!
— Действительно, господа, подсаживайтесь ближе, — предложил Ростоцкий. — Галина Ивановна, смелей, смелей! Илья Александрович, ваш кефир, пожалуйста.
— Их, хитрые какие! Вы, значится, бутербродики схряпаете, а я кефир? Ну уж нет, тоже присоединюсь. Что нам Водный Бог послал?
Водный Бог послал честной компании нехило: свежий белый хлеб производства корабельного камбуза, оранжевый джем из тропических фруктов, сливочное масло, холодная окрошка, кручёные жареные колбаски из местной чёрной свиньи, «тюлька» пряного посола, два салата, чай, крепкий чёрный кофе и капитанский кефир паскудного желтоватого цвета.
— Не, мужики, так дело не пойдёт, — неожиданно выступил до сих пор молчавший механик. — Просидим до вечера… А разгружать кто будет? Уж извиняйте, а я перекушу да пойду, хорошо, Илья Александрович? Не моё это дело, колодой работаю, какой смысл? Федю вот вам оставлю, у него версий всегда навалом.
— Да и мне лучше бы на берег, — сквозь первый откус молвил Игорь.
Я махнул рукой.
Мы быстро привалились к наполненным тарелкам и судкам, и какое-то время в кают-компании стояла относительная тишина. Потом те, кто по- настоящему хочет работать, свалили на пристань, а желающие почесать языки остались.
— Вот теперь можно и соображалку включать, — подсказал Липпо, с наслаждением откидываясь на мягких подушках дивана. — Желудок удовлетворён, осталось загрузить голову. Поехали дальше?
— Почему нет? — согласился Ростоцкий. — Итак, пока ничего не ясно. Мы не можем предположить, сколько всего Платформ участвует в неземном эксперименте, однако почти уверены, что все они суть разные планеты с разными же стартовыми условиями для попавших туда, правильно?
Обнаружив, что никто не против, он добавил:
— Галина Ивановна, фиксируйте. Дар, продолжишь?
— Давайте послушаем учёного, — я уже понял, что лучше не высовываться, меньше нервов потрачу.
— Хорошо, — согласился модератор. — Теперь следующее. Насколько я понял ход ваших мыслей, господин профессор, методы переноса на Платформах тоже разные?
— Более, чем убеждён! — подключился профессор, и я задумался: как можно быть «более, чем убеждённым»? — Действительно, для существ с такими возможностями маневр в выборе способа не так уж сложен.
— Соответственно, на других Платформах Крестов нет? — спросил Герман. — Овал, пятно или дырка-невидимка?
— Конечно. Что-то другое…
— А вот хрен вам дикорастущий, уважаемый товарищ Мазин! Есть какой-то Крест! — приподнялся нагловатый кочегар. — Жёлтый корректирующий портал, переход в другой мир, доступный только просветлённым!
— Подождите, милейший, так ведь то корректирующий!
— Какая разница? С нашей стороны есть, так? Опознавать его мы готовы как Крест, потому что уже привыкли представлять Прорез именно такой формы. Так? Значит, и с другой стороны есть Прорез. Он двухсторонний, ходи туда-сюда! А у нас, забиться готов, стопудово Крест, пусть и сухопутный. Значит, что?
— Что? — Мазин от такого напора несколько опешил.
— Значит, формально я прав, профессор, а вам щелбан! — хмыкнул хиппан и с победным видом опять повалился на подушки.
Краеведша-делопроизводитель нерешительно посмотрела на шефа.
— Фиксируйте, что делать, — тяжело вздохнул тот. — Сектант прав.
— Я немного откорректирую…
Ростоцкий кивнул снова.
— Вот только с заявлением, что он у нас уже есть, ты, Федя, погорячился. У нас пока лишь хотелки и размышлялки есть.
— Лиха беда, Герман… Найдём.
Сидя в кочегарке? Ты записной поисковик, как я посмотрю! Легко такое предлагать в уюте кают-компании.
Ни разу в жизни у меня не было настолько диких совещаний.
Плана нет, подготовки тоже. Сидим тут, трём за пришельцев, порталы, переносы… Обыденно так, как о само собой разумеющемся! Версии выстраиваем. Не дикость ли? Вроде бы я — честный попаданец. Почему же тогда только сейчас прочувствовал всю фантастику произошедшего?
— А что если нам, мальчики, отложить в сторону все дела, которые вечно срочные, и пробежаться в поиске такого Креста? — возбудился шкипер.
Он-то куда… Даже в зрелых людях мальчишеское играет.
