протестовали, требовали покончить с этим безобразием, им обещали, но все оставалось по-прежнему.
Лют отъехал в сторону, и через коминг переступил, едва не споткнувшись, Гши Тайхау в сопровождении Лху Йаннау. Они вежливо поклонились и замерли, настороженно глядя на настороженных землян.
– Добро пожаловать на «Тень»! – ступил навстречу Михаил, он говорил, естественно, на крэн'хау.
– Благодарю, – отозвался сын вождя на интерлингве.
– Предлагаю перейти в кают-компанию, – предложил земной капитан. – Там всяко больше места.
– Хорошо.
Михаил направился к выходу, показывая Гши дорогу. При преобразовании корабля лонхайтские наниты оставили внутреннюю обстановку привычной для землян, поэтому, наверное, и комингсы остались – уж их-то как раз можно было без проблем убрать, и Михаил решил попросить об этом Л300. Кают компания располагалась на другой стороне фрегата, чтобы добраться до нее пришлось пройти по радиальному коридору. Там легко поместился бы весь экипаж, еще и место бы осталось.
– Л300, сделай, пожалуйста, часть пола в центре гладкой, – приказал Михаил, войдя.
Рубчатая, чтобы ноги не скользили, поверхность пола тут же потекла и стала ровной, белого цвета, словно система знала, что именно требуется для обряда. Впрочем, может и знала, от нее никогда не знаешь, чего ожидать. В кают-компании тем временем собрались все члены экипажа, исключая дежурных пилотов, Хряченко и Чайки. Даже Торренс пришел и сейчас наблюдал за происходящим, опершись об стену в дальнем углу.
Михаил и Гши переглянулись – слов им не требовалось, оба знали, что нужно делать. Землянина всегда восхищала культура крэнхи, их обряды были очень красивы, честь ставилась во главу угла в любой ситуации, причем честь в том самом понимании, не репутация, а то, что ты сам думаешь о себе. Поэтому Михаил и знал последовательность действий в эн-квайх-йорхайн. Многие люди считали этот и другие обряды «котов» слишком кровавыми, но у расы воинов иначе и быть не могло. Объяснять не понимающим Михаил никогда и не пытался – пусть себе думают, что хотят, тем более, что в большинстве это были обыватели, мнение которых значения не имело.
Мастера правой руки, Айзат и Лху, подготовили ножи, разложив их треугольниками на полу. В вершине каждого лежали личные кортики будущих братьев. Михаил и Гши обнажились по пояс и сели друг напротив друга на пятки. Они протянули вперед правые руки и в один голос произнесли:
– Призываем в свидетели светлое небо и темную землю! Призываем в свидетели духи предков и Повелителя Воинов! Примите союз двух равных воинов! Освятите его и благословите!
Айзат вложил в ладонь Михаилу его собственный кортик, его примеру последовал и Лху, передав Гши кинжал с резной костяной ручкой, по виду очень древний, наверное, родовой. Оба молодых воина слитным движением рассекли себе левые предплечья, зачерпнули крови и плеснули ее на пол. Мастера правой руки тут же принялись чертить из смешавшейся крови человека и крэнхи сложный узор между ними. Лху иногда едва слышно подсказывал Айзату последовательность действий, поскольку человек не мог знать всех тонкостей обряда.
– Светлые небеса и Повелитель Воинов! – голос сына вождя зазвенел, в нем слышалось торжество и надежда. – Я, Гши А-Ринно Тайхау от имени малого клана Гше-Тхойнг и великого клана Дха-Вертонх объявляю Михаила сына Ивана Шмелева своим кровным братом и принимаю его в род! Отныне и навеки! Да будет так!
Лху врочил ему второй нож, и Гши рассек себе второе предплечье, затем провел ритуальные надрезы на щеках и лбу, стряхнув капли крови на завершенным узором.
– Светлые небеса, Повелитель Воинов и Мать-Россия! – глаза Михаила горели, он чувствовал, что происходит нечто до сих пор невозможное и невероятное, способное изменить все вокруг. – Я, Михаил сын Ивана Шмелев от имени малого клана Шмелевых и великого клана Российская Империя объявляю Гши А-Ринно Тайхау своим кровным братом и принимаю его в род! Отныне и навеки! Да будет так!
И повторил действия Гши протянутым ему ножом Айзата.
– Да осияет вас Свет и закроет Тьма! – хором произнесли ритуальные слова матера правой руки, надрезали себе ладони и скрепили своей кровью нарождающийся союз.
Затем все четверо заключили узор в ромб, естественно, опять кровью. После чего Михаил с Гши встали, шагнули внутрь этого ромба прямо на узор и обнялись таким образом, чтобы раны на предплечьях соединились. В этот момент и произошло то, что каждый свидетель потом вспоминал до самой смерти – из ниоткуда в обнявшихся человека и крэнхи ударил пучок разноцветных молний, окружив их переливчатым сиянием. Вокруг них возникли световые кольца разного цвета, эти кольца возникали у ног, скользили вдоль тела и уходили в потолок.
– Испытание пройдено! – грянул в сознании каждого на двух кораблях пронизывающий до костей голос. – Вас услышали, Гши Тайхау-Шмелев и Михаил Шмелев-Тайхау. И приняли. Будьте достойны!
Раны обоих на глазах затянулись, только на лбу у каждого, слева, остались словно вплавленные в кожу серебристые символы – круг с точкой в центре, заключенный в ромб. Потолок кают-компании на мгновение засветился белым, и все вернулось на круги своя.
Михаил с Гши ошалело смотрели друг на друга, отстранившись, и ничего не понимали. Что случилось? Что-то пошло не так?
– Вас услышали высшие! – восторженно выдохнул Лху. – Такого не бывало тысячи лет, чтобы боги слышали смертных и отвечали им!
