блики веером ложились на паркет.
– Вы помните, госпожа, с чего начинается бал? – спросила Жюли, поворачиваясь ко мне лицом.
Ее глаза сияли, словно она сама была Золушкой, которая вот-вот сменит платье горничной на бальное и укатит во дворец в карете из тыквы.
– С вальса? – наугад ляпнула я.
Жюли всплеснула руками:
– Как можно! Бал начинается с полонеза. Возглавлять его будут его величество с ее величеством, а ходить нужно вот так…
Жюли принялась отсчитывать размеренный такт и, выпрямив спину, стала вышагивать по кругу:
– Видите? Это называется променад. Присоединяйтесь, госпожа.
Я несмело тронулась следом за Жюли и совершенно смутилась, увидев, как она прыскает со смеху.
– Фрау, вы должны держать осанку и не делать таких больших шагов. Вы ведь дама и должны порхать, как птичка, а не вышагивать, как солдат по плацу.
– Что ты знаешь о солдатах, – пыхтя, пробурчала я.
Дойдя до конца залы, Жюли повернула налево:
– Сейчас все пары выстроятся в две колонны, а потом пойдут навстречу друг другу. Когда пары встречаются, то кавалеры левой линии пропускают между собой и своими дамами дам другой линии, а кавалеры правой линии пропускают между собой и своими дамами дам левой линии.
– Какая линия каких дам пропускает? – не поняла я. – Жюли, я совсем запуталась.
– Ничего, госпожа, вы привыкнете, – пообещала служанка. – Вот так, шаг на носок и снова на носок, теперь на стопу. Раз-два-три! А теперь кавалер предлагает даме руку… Танцуйте же, фрау! Танцуйте!
Жюли рассмеялась и, забыв про меня, закружилась по комнате, порхая, как бабочка, и красиво покачивая юбкой. Я подхватила ее смех и бросилась за ней, забыв и о показанных шагах, и о танцевальных фигурах.
– Расступитесь, дамы и господа! – кричала Жюли. – На бал Майской Розы прибыла прекраснейшая из герцогинь!
– И мрачнейший из герцогов! – подхватила я, представляя, как явлюсь на бал с генералом.
– Нежнейший оранжерейный цветок!
– И опаснейший из василисков!
– Светлая нимфа!
– И угрюмый сыч!
Мы смеялись и кружились, взявшись за руки, Жюли в строгом платье горничной и я в ночной сорочке и с распущенными волосами. Лампы сияли, как солнца, ноги легко скользили по натертому паркету, я не замечала усталости.
– Да здравствует герцог Мейердорфский! – кричала я. – Генерал грубиянов и предводитель палачей!
– И его прекрасная жена фрау Мэрион! Королева бала и…
Внезапно ойкнув, Жюли запнулась на полуслове и отпрянула. Я повернулась к дверям и застыла. На пороге стоял генерал.
– Продолжайте, – замогильным голосом проговорил он.
– Прошу прощения, ваше сиятельство, – пискнула служанка, подобрала юбки и опрометью бросилась к выходу.
Генерал не стал ее задерживать, но, едва я попыталась последовать за ней, запер двери и перегородил проход.
– Пустите, – с возмущением велела я и остановилась перед герцогом, без страха глядя в черную бездну его очков.
– Уже хотите покинуть бальную залу, фрау? – приподнял он бровь. – Так скоро? Но мы даже не перешли к вальсу.
– Не желаю танцевать с вами, – сказала я и сложила руки на груди.
– Но желаю я.
Генерал шагнул навстречу, я отступила и зашарила взглядом по комнате.
– Нет свободных канделябров? – с едва уловимой усмешкой осведомился генерал. – Какая жалость.
– Я найду чем запустить в вас, – пообещала я и сбросила домашнюю туфлю.
Генерал снова усмехнулся, и в глубине очков зажглись золотистые искры. Подойдя ближе, он наклонился и, подняв туфельку, небрежно помахал ею.
– Этим вы никого не сразите, – сказал он. – Особенно на балу Майской Розы.
– Не очень-то и хотелось. – Я протянула руку: – Отдайте туфлю.
– Нет-нет. – Генерал покачал головой и спрятал обувку за спину. – Только в обмен на обещание танцевать со мной.
– С вами? – Я всплеснула руками. – Сначала проспитесь.
– Уже, – совершенно серьезно ответил генерал. – Большой плюс проклятия в том, что меня не берут никакие известные яды.
– Да ну? А сегодня утром вы не могли связать и двух слов.
