ошибаются. Возможно, вы посланы нам Небесным Драконом.
– Я не знаю, – прошептала я и, чтобы перевести разговор в другое русло, достала перстень. – Шэн, ты знаешь, что написано здесь?
Альтарец взял украшение, повертел перед глазами, шепча незнакомые слова, потом медленно произнес:
– Это кентарийские иероглифы. Здесь написано: «Возлюбленная А.Л., да будут едины сердца и королевства. Навеки ваш слуга и господин, Э.».
– Слуга и господин, значит! – вспыхнула я праведным гневом.
– Откуда у вас этот перстень? – спросил Ю Шэн-Ли.
– Это совершенно не важно, – фыркнула я, забирая трофей. – Зато я знаю, как спасти моего Дитера.
Ю Шэн-Ли вопросительно поднял брови, но я, отвечая на невысказанный вопрос, лишь замотала головой:
– Это моя война, Шэн. Ты очень мне помог, но дальше я все сделаю сама. Пусть птицелов расставляет силки, он не знает, что в его ловушку попадется не трепетная канарейка, а орлица.
В этот же вечер я написала его величеству послание.
«Я к Вам пишу… Чего же боле? Это письмо – как знак моего расположения к Вам, как смирение перед судьбой и робкая надежда, что Ваше предложение еще в силе. Поэтому если Вы храните ко мне хоть каплю жалости, не оставьте меня… Ваша подданная, герцогиня М. фон М.».
В конце размашисто подписала листок, хорошенько надушила и приложилось напомаженными губами. Конверт запечатала и вручила Гансу, упросив его полететь поскорее.
Но я и не думала, что ответ придет настолько быстро. Через каких-то полчаса адъютант вручил мне ответное послание, запечатанное королевским перстнем, которое состояло всего из двух слов: «В полночь жду!»
– Однако, – озадаченно сказала я себе, спрятала конверт в корсет и позвала Жюли.
– Дорогая, – сказала я ей. – Изобрази-ка из меня что-нибудь романтичное и глупое. И давай попробуем смыть эту краску, она почти облезла, но волосы все еще выглядят тусклыми, а я должна сиять.
– Куда вы собрались на ночь глядя, фрау? – заворчала служанка. – Не надейтесь, в темницу вас не пустят. А Гретхен передает, что ее величество пока не заметила пропажу, так что можно не волноваться…
– Я не волнуюсь, но и ждать не собираюсь, – твердо заявила я. – Сегодня все наконец решится. Я должна быть прекрасна, как Афродита, мудра, как Афина, и смертоносна, как Геката!
– Не знаю, кто эти добрые фрау, – прощебетала Жюли, у которой уже загорелись глазки в ожидании очередной авантюры, – но если вам так угодно, то я в лепешку расшибусь, а сделаю из вас конфетку!
И мы расшиблись. В короткие сроки меня хорошенько отчистили, умастили благовониями, обрядили в лучшее белье и самое открытое платье, какое только нашлось в гардеробе, – зеленое, с глубоким вырезом, отлично подходящее к моим отмытым от красителя волосам, усыпанным золотыми блестками. На левую руку я надела браслет Ю Шэн-Ли, спрятав его под многократно перевитой нитью жемчуга, на правую – тончайшую золотую цепочку с подвеской в виде лунной капли, она хорошо гармонировала с лунным кулоном, спокойно лежащим между ключиц и выгодно подчеркивающим шею и линию плеч. Я подкрасила ресницы, ярче обычного подвела губы и в целом выглядела как…
– Богиня! – всплеснула руками Жюли.
– Содержанка, – кивнула я, едва удерживаясь, чтобы не сказать словечко похлеще.
Жюли немного обиделась, но я осталась довольна: только такая расфуфыренная девица и подходит сластолюбивому королю. Какая я настоящая, знает только Дитер и больше никто.
– Будьте осторожны, госпожа, – напоследок напутствовала девушка.
– Я всегда осторожна, моя дорогая, – улыбнулась я, поцеловала ее в лоб, оставив на коже отпечаток помады, и выдвинулась в путь.
У ворот меня уже ждала карета с кучером.
Ехать через город – совсем не то что лететь над ним, поэтому и путешествие оказалось столь же скучным, сколь и долгим. Кучер угрюмо молчал, молчала и я, укрывшись за темной вуалью. Мои нервы были напряжены, чувства обострены до предела, сердце тосковало по Дитеру. Если все получится, сегодня же он будет со мной! Король подпишет помилование, и мы вернемся в Мейердорфский замок. Если же не получится… тогда Ю Шэн-Ли получит сигнал с моего браслета и вместе с Гансом прилетит на вивернах, мы умчимся далеко-далеко, где нас не найдет ни король, ни королева, ни противная мачеха с предателем-сынком. Я буду цвести только для Дитера, а Дитер будет оберегать только меня, и никто не нужен нам больше, а потом… Кто знает, что случится потом? Небесный Дракон двигался по своему бесконечному пути, звездная Роза цвела, в черном Зеркале клубилась непроглядная темень, пряча бесконечные осколки бесконечных миров, а я держала в корсете склянку с зельем и кольцо с кентарийским гранатом, надеясь, что этой улики будет вполне достаточно. «Анне Луизе от Элдора» – вот что скрывалось за скромными инициалами.
Меня подвезли не к парадному, а к черному входу. Там же я встречалась с Гансом, и там же встретил меня статный кавалер в маске, целиком закрывающей лицо.
– Прошу вас, фрау, – глухим измененным голосом проговорил незнакомец.
