сквозняком, но солнце согревало мне руки, лежавшие на крышке стола. Я все еще могла радоваться жизни, и радость ощущалась тем сильней, чем глубже я сознавала, сколь многим она уже недоступна.
– Спасибо, – сказала я, открывая глаза.
Грей смотрел на меня с выражением глубокого сочувствия.
– Здесь часто умирают люди, особенно юные, – попыталась я объяснить. – И совсем по-другому, не так, как мне доводилось видеть раньше. Мне редко удается им помочь.
Я ощутила на щеке теплую влагу – по моей щеке вдруг скатилась слеза. Лорд Джон полез в рукав, достал и протянул носовой платок. Он был не слишком чистый, но я не возражала.
– Я все время удивлялся, что он в вас нашел, – произнес лорд Джон. – Джейми.
– В самом деле? Довольно лестно. – Я чихнула и высморкалась.
– Когда он впервые рассказал о вас, мы оба думали, что вы мертвы, – продолжил лорд Джон. – И хотя вы, безусловно, привлекательная женщина, он ни разу не упомянул о внешности.
К моему удивлению, Грей взял меня за руку и легонько пожал.
– Вы такая же храбрая.
Я горько усмехнулась:
– Если б вы только знали…
Он не ответил, только улыбнулся и стал водить пальцем по моей ладони. Его прикосновения были нежными и утешали.
– Его никогда не останавливал страх разбить кулаки в драке. Думаю, вас тоже.
– Я не могу. – Я шмыгнула носом, слезы перестали струиться по щекам. – Я врач.
– Конечно.
Лорд Джон немного помолчал, затем добавил:
– Я не сказал вам «спасибо» за то, что жив.
– Я бессильна перед лицом такой болезни… Я могу лишь просто быть рядом.
– Даже этого вполне достаточно, – коротко заметил он и выпустил мою руку. – Хотите еще эля?
И я вдруг поняла, что? Джейми нашел в Джоне Грее.
День прошел тихо. Иэн метался и стонал во сне, а к вечеру весь покрылся сыпью; надо уговорить его выпить немного теплого молока… Эта мысль напомнила мне, что пришло время подоить козу. Я поднялась, сказала лорду Джону, что выйду, и отложила штопку в сторону.
Я открыла дверь и во дворе нос к носу столкнулась с Герхардом Мюллером.
Его глубоко посаженные карие глаза покраснели. Они всегда блестели, словно от жара, но теперь они казались еще ярче на обветренном лице. Он заметил меня и кивнул. Потом кивнул еще раз.
– Герр Мюллер, – позвала я. Мне показалось, что голос у меня звучал спокойно. Хоть бы ему тоже так показалось. –
Старик стоял передо мной покачиваясь, словно его вот-вот собьет с ног от вечернего ветерка. Сильно похудевший, буквально кожа да кости. Не знаю, как он добрался сюда; нигде не было видно ни мула, ни лошади.
Мюллер шагнул мне навстречу, и я инстинктивно отступила назад.
– Фрау Клара, – сказал он. В его голосе прозвучала мольба.
Я хотела позвать лорда Джона, но засомневалась. Он не стал бы звать меня по имени, если бы намеревался причинить вред.
– Они умерли.
Слезы заструились по морщинистому обветренному лицу. В его взгляде плескалось такое отчаяние, что я подошла к нему и взяла за большую, огрубевшую от работы руку.
– Я знаю. Мне очень жаль.
Он снова кивнул. Я подвела его за руку к скамье у двери, и старик рухнул на нее как подкошенный.
Дверь открылась, вышел лорд Джон. У него в руке был пистолет. Я покачала головой, и он спрятал его в рукав. Старик не отпускал мою руку, более того, потянул за нее, чтобы я села рядом с ним.
–
Запах от него шел ужасный – кисловатый дух старого тела и горя, смешанный с пивным перегаром, по?том и грязью, а где-то под всем этим амбре мой нос различил запах крови, от которого мне сделалось дурно. Я содрогнулась от смеси противоречивых чувств – жалости, страха и отвращения, но все же не отстранилась.
