Когда пришел иезуит, лед на реке еще не стаял.
Роджер в тот день был в лесу, собирал хворост, как вдруг собаки возвестили о появлении чужаков. Люди потянулись в деревню, и Роджер с любопытством пошел вслед за ними.
Оказалось, что прибыла большая группа могавков: и мужчин, и женщин, пеших и нагруженных тюками. Странным был уже сам факт их появления: прежде в деревню заглядывали разве что охотничьи отряды. Однако куда больше удивляло, что с ними был белый человек; тусклое зимнее солнце играло в светлых волосах.
Роджер пытался подойти ближе, но индейцы его отпихнули. Впрочем, он успел заметить, что тот человек был священником: из-под кожаной накидки выглядывали рваные края черной сутаны, надетой поверх штанов.
Священник не был связан, и все же Роджеру показалось, что тот путешествует с индейцами не по своей воле – слишком уж тревожное выражение застыло у него на лице. Священник и несколько его спутников скрылись в длинном доме, где проходил совет. Сам Роджер внутри никогда не бывал.
Одна из старух заметила, что он слоняется без дела, и сурово приказала ему принести хвороста. Роджер подчинился – и священника больше не видел, хотя постоянно замечал его спутников, которых гостеприимно расселили по всей деревне.
Что-то происходило. Чувствовалось нарастающее напряжение. Мужчины вечером, как всегда, расселись возле костров, а женщины что-то обсуждали за шитьем, однако Роджер не улавливал сути их разговоров, ему не хватало знания языка. Он спросил о гостях одну из девочек, но та смогла лишь ответить, что те пришли с севера, и их появление как-то связано с Черной Сутаной.
Спустя неделю Роджера взяли на охоту. Отряду удалось загнать лося, на удивление огромного и тупого. Индейцы отнеслись к добыче с презрением: не было особой чести в том, чтобы завалить эту махину. Зато мяса в нем было очень много… Роджера нагрузили не хуже мула, и к возвращению в деревню он хромал так сильно, что отстал от охотников и плелся далеко позади, стараясь не потерять их из виду.
Как ни странно, возле окружавшего деревню частокола Роджера поджидали двое индейцев. Они схватили его, заставили бросить груз и потащили в деревню – не в длинный дом, а в маленькую хижину на краю центральной поляны.
Внутри горел костер, но света почти не давал, и Роджер слепо заморгал, вглядываясь в темноту.
– Кто вы? – послышался вдруг испуганный голос, говоривший на французском.
Роджер наконец-то различил очертания тощей фигуры на циновке возле огня. Священник.
– Роджер Маккензи.
Роджера охватила внезапная радость оттого, что он произносит свое имя. Индейцы не особо им интересовались, обычно они звали его «Эй ты, собачья морда».
– Александр. Отец Александр Фериго.
– Шотландец, – ответил Роджер и опустился на землю, потому что больная нога отказывалась его держать.
– Как же вы здесь очутились? Вы солдат?
– Я пленник.
Священник присел возле него на корточки. Он был довольно молод – лет тридцати, не больше, – хотя бледная кожа пошла морщинами от ветра и мороза.
– Поужинаете со мной? – предложил он, указывая на глиняные горшочки с едой.
Разговор на родном языке, похоже, дарил ему не меньше радости, чем Роджеру – сама возможность говорить. К концу трапезы они расспросили друг друга о прошлом, не затрагивая, впрочем, обстоятельств, которые привели их обоих в деревню могавков.
– Зачем они притащили меня к вам? – поинтересовался Роджер, вытирая с губ гусиный жир. Вряд ли индейцы решили развлечь священника хорошей компанией. Как он успел заметить, подобного рода забота была им несвойственна.
– Не могу сказать. Сам удивился, увидев здесь белого.
Роджер посмотрел на шкуру, закрывавшую вход в хижину. Она колыхалась: за ней явно кто-то стоял.
– Так вы тоже пленник? – удивился он.
Священник задумался, потом с легкой улыбкой пожал плечами.
– Увы, и здесь я не знаю, что ответить. Для индейцев сегодня ты свой, а завтра – нет. Разница между гостем и пленником для них небольшая. Я, представьте себе, прожил с ними несколько лет и все равно остаюсь чужаком. – Закашлявшись, он сменил тему: – А как вы попали в плен?
Роджер не нашелся с ответом.
– Меня предали, – пробормотал он в конце концов. – И продали.
Священник сочувственно кивнул.
– Может, кто-нибудь заплатит за вас выкуп? Индейцы тогда вас не убьют.
Роджер покачал головой, чувствуя внутри ужасную пустоту.
– Нет, у меня никого нет.
