Он прожил с девушкой несколько месяцев, а однажды утром подошел к ручью, чтобы умыться, и увидел свое отражение.
– Вода вдруг пошла рябью и всколыхнулась. И вместо лица моего разверзлась огромная пасть.
Это всего лишь форель выпрыгнула за стрекозой, но глубоко потрясенный священник принял сие за знак Господа: душу его готов поглотить ад. Он вернулся в дом, собрал вещи и обустроил себе скромное жилище за пределами деревни. Однако вскоре выяснилось, что его подруга беременна…
– Поэтому вас и привезли сюда? – спросил Роджер.
– Нет, не совсем. Индейцы иначе смотрят на брак, – пояснил Александр. – Женщина выбирает себе мужчину и нарекает его своим мужем. А потом, если им надоедает, она просто выгоняет его из своего дома или уходит сама. Дети, сколько бы их ни было, остаются с матерью.
– Но тогда…
– Беда в том, что я отказывался крестить детей, если не были крещены оба родителя. Вы же понимаете, это очень важно, чтобы дитя воспитывалось в истинной вере. А то индейцы зачастую считают, что крещение – это простой обряд вроде их языческих ритуалов.
Александр вздохнул.
– И, конечно же, этого ребенка я крестить не мог. Мой отказ обидел и даже ужаснул Кеньяниситьяго, и тот велел подвергнуть меня пыткам. Моя… та девушка вступилась за меня, ее поддержали мать и кое-кто из воинов.
Страсти в деревне накалились до предела, и старейшины решили отвезти отца Александра в Оньякерената, где беспристрастный совет решит, как вернуть утраченный мир и покой.
Роджер почесал бороду – та изрядно завшивела. Возможно, неприязнь индейцев к волосатым европейцам была в чем-то оправдана.
– Боюсь, я не совсем понял… – осторожно начал он. – Вы не стали крестить вашего ребенка, потому что его мать не была ревностной христианской?
– Нет, конечно же! – удивился Александр. – Она с каждым днем укреплялась в своей вере… хотя, Господь свидетель, у нее был повод усомниться. Нет, я не мог крестить ребенка, потому что веры лишился его отец.
Роджер наморщил лоб, стараясь не выдать своего изумления.
– О. А почему тогда вы решили исповедаться? Чтобы вновь уверовать и…
Легким движением руки священник его прервал. Он тихо сидел, опустив тонкие плечи. Похоже, Александр разбередил рану, потому что подсохшая корка треснула и из-под нее сочилась густая кровь.
– Извините… Не стоило вас просить, просто я был очень рад, что вы говорите на моем родном языке, и не удержался от соблазна облегчить душу. Однако это нехорошо, все равно мне нечем искупить грехи…
Отчаяние его было столь очевидно, что Роджер положил руку ему на плечо, пытаясь хоть как-то успокоить.
– Вы уверены? Вы сами сказали, что в случае острой нужды…
Александр взял Роджера за руку, словно пытаясь зачерпнуть у него хоть немного сил, поднял голову и посмотрел ему в глаза. Косые лучи восходящего солнца лились в дымовое отверстие. Дыхание клубами белого пара взлетало под крышу.
– Даже если я исповедуюсь, мне не получить прощения. Отпущение грехов можно заслужить лишь истинным покаянием. Должно отринуть грехи. А я этого сделать не могу.
Роджер не знал, надо ли ему как-то ответить… Настоящий священник произнес бы что-нибудь вроде «Продолжай, сын мой». Однако Роджер не был священником, поэтому просто ободряюще стиснул пальцы Александра.
– Грех мой в том, что я любил ее, – чуть слышно сказал тот. – И все еще люблю.
Глава 57
Кровавая улыбка
– Два Копья согласен. Нужно изложить нашу просьбу совету, и там примут окончательное решение. Думаю, проблем не возникнет.
Джейми устало привалился спиной к сосне. В деревне могавков мы провели уже неделю, большую часть которой он с Иэном потратил на переговоры с вождем и шаманом. Виделись мы мельком, я почти все время проводила с женщинами, которые держались хоть и вежливо, но довольно холодно.
– Роджер все-таки у них?
– Насчет этого старый мошенник так и ничего и не сказал – видимо, боится, что мы просто-напросто выкрадем парня. Впрочем, думаю, он где-то тут. Если совет одобрит сделку, дня через три мы выменяем Маккензи на виски. – Джейми взглянул на серые тучи, укрывавшие дальние горы. – Господи, надеюсь, это дождь собирается, а не снег…
– А если совет будет против?
Джейми вздохнул и запустил руку в волосы. Они растрепались и теперь сосульками свисали на плечи – похоже, переговоры были не из легких.
– Да, такое не исключено… Они хотят виски и в то же время боятся, как бы не случилось беды. Кое-кто из стариков станет возражать. Молодые все будут «за», они любят выпить. Остальные… тоже, скорее всего, нас поддержат: виски – хороший товар, его всегда можно на что-нибудь обменять.
– Это тебе Вакатиснора рассказал? – удивилась я. Вождь, Стремительные Ноги, казался слишком хитрым для подобной откровенности.
