Джейми медленно выдохнул. Белое облачко пара окутало его ощутимым свидетельством гнева.
– А вот если он хотел заполучить именно
– А так, по-твоему, ничего страшного не случилось?! – возмутилась я. – Не важно, чего он хотел…
– А я говорю, важно. Это разные вещи!
– Нет, не разные. Я понимаю, о чем ты…
– Не понимаешь!
– Понимаю! Но почему…
– Потому что когда я беру тебя, саксоночка, то получаю не только твое тело. И ты прекрасно это знаешь!
Он вдруг сгреб меня в охапку и яростно поцеловал. Силой раздвинул мне губы и просунул в рот язык – настойчиво, жадно, грубо.
Я знала, чего он хочет – того же, что я надеялась получить от него: утешения. Однако сегодня на утешение рассчитывать не приходилось.
Пальцы впились мне в плечи, потом поднялись выше, к шее. Джейми прижал меня к себе, и по спине побежали мурашки. И вдруг он отстранился.
– Не могу… – Хрипло дыша, он убрал руки. – Не могу…
Джейми отвернулся, нащупывая возле себя изгородь, словно слепой, и плотно зажмурил глаза.
Меня трясло, ноги подкашивались. Обхватив себя руками, я села на землю у его ног. Кровь громко стучала в ушах. Ночной ветер шумел в деревьях на склоне горы, неясно бормотал в соснах. Откуда-то из темноты женским плачем донеслось мяуканье пантеры.
– Это не потому что я тебя не хочу, – выдавил наконец Джейми.
Тихо зашуршав одеждой, он повернулся ко мне. Мгновение стоял неподвижно, опустив голову; луна висела за его спиной, и волосы мерцали в ее свете, а лицо было сокрыто в тени. Потом все-таки протянул мне перебинтованную руку и помог встать.
– Я хочу тебя больше, чем когда-либо… Но, черт возьми, я не могу, Клэр! Не могу воспринимать себя сейчас как мужчину. Не могу прикоснуться к тебе, думая о том, как он… Просто не могу!
– Я понимаю.
Хорошо, что он не стал выспрашивать у меня подробности. Я и сама предпочла бы ничего не знать. Разве могли мы заняться сейчас любовью, невольно думая о другом акте, внешне ничем не отличимом, но совершенно ином по сути?
– Джейми, я понимаю, – повторила я.
Открыв глаза, он уставился на меня.
– Вот именно. Об этом я и говорил… Ты можешь одним словом вырвать мне сердце, Клэр, – прошептал он, привлекая ближе, – потому что ты меня знаешь. – Пальцы – холодные, негнущиеся – медленно скользили по моему лицу. – А я могу то же самое сделать с тобой.
– Можешь… Но я верю, что не станешь.
Улыбнувшись, он поцеловал меня, очень нежно и ласково. Мы стояли, едва касаясь друг друга одними губами и ловя чужое дыхание.
Хотя бы соломинка легла через пропасть между нами. Я поняла, что имел в виду Джейми, однако так и не смогла объяснить ему, что ребенок в утробе матери всегда связывает тело и душу воедино.
Наконец я отстранилась и заглянула ему в глаза.
– Брианна очень сильная. Совсем как ты.
– Как я? – фыркнул он. – Тогда ей остается лишь уповать на милость Господа.
Он медленно пошел вдоль изгороди. Я последовала за ним.
– Этот мужчина, о котором она рассказывала… Роджер. Он ее не бросит? – спросил вдруг Джейми.
Я медленно выдохнула, не знала, что ответить. С Роджером я общалась всего ничего. Он мне нравился, даже очень. Молодой историк произвел впечатление весьма достойного человека – но я не могла даже смутно представить, что он подумает, сделает, скажет, узнав, что Брианну изнасиловали. И еще хуже, – что она беременна от насильника.
Не каждый мужчина может справиться с подобной ситуацией; за годы врачебной практики я не раз видела, как вроде бы крепкие семьи рушились из-за сущих мелочей. А те, что все-таки уцелели, были отравлены ядом недоверия. Я невольно накрыла ладонью карман, где лежало золотое кольцо.
– А ты бы остался? – спросила я в итоге. – Если бы это случилось со мной?
Джейми открыл было рот, но тут же его захлопнул и пытливо уставился мне в лицо.
– Я хотел бы ответить «да, конечно!», – медленно произнес он. – Но я обещал быть с тобой честным…
– Обещал, – отозвалась я, чувствуя на сердце камень вины. Как я могу требовать честности, когда сама не до конца откровенна? Ведь он тоже брал с меня клятву.
