– Ну, скажу, что для однорукого мужчины он тот еще боец, – сказала она наконец несколько напряженно, не отрывая глаз от нити.
Брианна бросила взгляд на Роджера, который в ответ приподнял одну бровь.
– А с кем он дрался? – спросил он, как будто ни в чем не бывало.
– Он часто мне не рассказывает, – в тон ему ответила Марсали. – Но вот вчера это был муж женщины, которая спросила его, почему он просто не задушил Анри-Кристиана при рождении. Он принял это за оскорбление, – добавила она, не уточняя, был ли это Фергус или муж той женщины, или оскорбились оба. Подняв нить, она резко откусила ее.
– Ничего удивительного, – пробормотал Роджер. Он склонил голову, отмечая линию старта, так что волосы упали на лоб, скрывая лицо. – И она не одна такая, надо думать.
– Нет. – Марсали начала наматывать нить на катушку, между ее красивых бровей залегла неисчезающая морщинка. – Думаю, это лучше, чем те, что тыкают пальцами и шепчутся. Эти думают, что Анри-Кристиан – дьявольское семя, – закончила она смело, хотя голос ее слегка дрогнул. – Думаю, они сожгли бы малыша – вместе со мной и остальными детьми, если бы знали, что им это позволено.
Брианна почувствовала, как сжался желудок, и покрепче прижала к себе предмет их обсуждения.
– Каким надо быть идиотом, чтобы верить в такое? – вопросила она. – Не говоря уж о том, чтобы упоминать об этом вслух.
– Не говоря уж о том, чтобы это совершить, ты хочешь сказать. – Марсали оставила ткацкий станок и наклонилась, чтобы прижать Анри-Кристиана к груди для кормления. С согнутыми коленками его тело было чуть ли не в два раза меньше обычного ребенка, и с его круглой большой головой, покрытой темными волосами… Брианна вынуждена была признать, что выглядит он странновато.
– Па сказал пару слов здесь и там, – заговорила Марсали. Ее глаза были закрыты, и она медленно покачивалась взад-вперед, крепче прижимая к себе ребенка. – Если бы не это… – Ее тонкое горло резко дернулось, когда она сглотнула.
– Папа, папа, пойдем! – Джем нетерпеливо задергал Роджера за рукав, утомленный серьезным разговором взрослых.
Роджер обеспокоенно смотрел на Марсали, его худое лицо выражало тревогу. Джем заставил его моргнуть и посмотреть вниз, на своего вполне нормального сына. Он прочистил горло.
– Хорошо, – сказал он и взял машинку Германа. – Ну, смотрите. Здесь линия старта…
Брианна коснулась руки Марсали. Она была тонкой, но сильной, гладкая кожа золотилась от летнего солнца, усеянная крошечными веснушками. Ее вид, такой маленькой, но смелой заставил ее часто заморгать.
– Они прекратят, – зашептала она. – Они поймут…
– Может, и так. – Марсали подхватила младенца за розовые ягодицы и прижала еще крепче. Глаза она по-прежнему не открывала. – А может, нет. Но если Фергус с Германом, ему придется быть поосторожнее с драками. Мне совсем не хочется, чтобы его убили, да?
Она склонила голову к ребенку, приступая к кормлению и явно не расположенная обсуждать эту тему дальше. Брианна неловко потрепала ее за руку и села за ткацкий станок. Конечно, она слышала разговоры. По крайней мере, часть их. Особенно сразу после рождения Анри-Кристиана, которое шокировало весь Ридж. Кроме искреннего сочувствия, скоро появились разные сплетни о недавних событиях и о том, что за напасть могла их вызвать – начиная с нападения на Марсали и поджога солодовни, заканчивая похищением Клэр, резней в лесу и рождением карлика. Бри краем уха слышала, как одна недалекая девушка говорила: «Колдовство, а вы чего хотели?» Брианна резко обернулась и наградила ее таким взглядом, что та побледнела и ретировалась вместе с двумя подругами. Однако пройдя несколько метров, мерзавка оглянулась, и все трое мерзко захихикали.
Но никто и никогда не общался с ее матерью без должного уважения. Было ясно, что часть поселенцев боятся Клэр, но еще сильнее они боялись ее мужа. Время и привычка тем не менее делали свое дело, по крайней мере до рождения Анри-Кристиана.
Ткацкий станок был успокаивающим занятием: мерное шуршание колеса тонуло в шуме дождя и звуках детской возни.
Наконец вернулся Фергус. Когда малыш только родился, он ушел из дома и не возвращался несколько дней. Бедная Марсали! Брианна мысленно одарила Фергуса неодобрительным взглядом. Бедняжка осталась один на один с этим потрясением. Все были шокированы, включая саму Бри. Возможно, у нее нет права судить Фергуса.
Она сглотнула, представляя себе, что случалось каждый раз, когда она видела Анри-Кристиана, каково это – родить ребенка с каким-нибудь непоправимым дефектом. Брианна то и дело встречала таких: детей с заячьей губой, недоразвитых малышей, с деформированными конечностями – ее мать говорила, что это последствия врожденного сифилиса. Каждый раз, когда это случалось, она крестилась и благодарила Бога, что Джемми родился здоровым.
Но ведь и Герман с сестрами были абсолютно нормальными. Подобное может произойти с любым, никто не застрахован от этого риска. Невольно она бросила взгляд на небольшую полку, где хранились ее личные вещи, на банку из темного стекла с семенами дикой моркови. После рождения Анри-Кристиана она снова стала принимать их, но ничего не говорила Роджеру. Заметил ли он? По крайней мере, он ничего такого не говорил.
Марсали тихонько напевала себе под нос. Винила ли она Фергуса? А он ее? Брианне уже давненько не выпадало случая с ним поговорить. Марсали вроде бы не злилась на него, к тому же она сказала, что не хочет, чтобы его убили. При мысли об этой фразе Брианна невольно улыбнулась. И все же, когда она упоминала о муже, в ее словах звучала отстраненность.
