Ведь сама Дева говорила мне, что обитает в Стране Тьмы. Получалось, что мне предстояло еще совершить среди морей и огромных вулканов удивительный и страшный путь. Словом, мне подумалось, что скитания мои продлятся до самого конца света. Такие тревожные думы одолевали меня при виде удивительного и странного великолепия этой огромной Страны.
Глава IX
Тёмная Пирамида
Через два часа я вышел из ущелья, вступив в новую для себя страну; ощущая волнение и тревогу, я все же радовался свету и величию вдруг возникшей из мрака земли. Прежде чем расстаться с Великим Ущельем, я остановился внутри устья его, чтобы осмотреть открывшийся впереди простор. Я насчитал там двадцать и семь огромных вулканов — не считая двух могучих хребтов, образованных соседствующими друг с другом огненными горами, пламеневших вдалеке, по правую руку от меня. Их окружали сотни тысяч меньших огней; воистину вся страна эта показалась мне полной света. Посреди моря, не более чем в миле от места, где я находился, высилась небольшая огненная гора. За ней из вод поднималось не менее двадцати огнедышащих холмов.
Здесь уместно рассказать о морях: я насчитал три небольших залива, примыкавших к огромному морю, уходившему в неизвестность под красным светом огненных гор и как будто бы не имевшему конца.
Из морей поднимались острова, а на островах высились вулканы. Но были среди огненных гор и такие, что поднимались прямо из моря. Берега моря окутывал пар, потому что вода местами кипела.
Я еще ощутил, что под багровым небом этого края рокочет несмолкающий гром, — доносящийся из разных мест. По суждению моему, так говорили, изрыгая огонь, горящие горы.
Запредельно новым был сей край для моего разумения: в нем не умолкал голос жизни — так, как это присуще нашему нынешнему времени. Шум жизни, подобной жизни нашего века, звучал здесь, не умолкая… а впрочем, наш век не был столь громок.
Теперь расскажу подробнее о вещах, которые предстали перед моим взором.
Сперва внимание мое привлекла огромная черная гора, поднимавшаяся слева от Ущелья; она уходила в ночь миль на пятнадцать или двадцать. Из склона ее милях в пяти над моей головой — если я не ошибаюсь в высоте — вырастал остроконечный вулкан. А над ними светился второй, — посреди черной ночи, милях в девяти или десяти надо мной. И самое великое чудо заключалось в том, что на предельной высоте у левого гребня черной горы пылали еще два вулкана. Воистину удивительное зрелище.
От подножий этих огненных гор отходили насыпи пепла и горелого камня, выброшенных вулканами, извергавшимися целую вечность, — серые и мрачные монументы, свидетельства Необоримой Силы Времени.
Но по правую руку от меня море сменялось морем, красным огнем пылали огненные горы, а слева, за могучими лесами, поднимались чудовищные вулканы. Покинув Великое Ущелье, я стоял и долго оглядывался, а потом опять поднялся к ущелью, ругая себя за то, что даже не подумал зарисовать свой путь.
Вновь оказавшись в ущелье, я сразу понял, что могу идти дальше только одним путем. Истинно, лишь моря находились справа от меня, но по левую руку, где берега встречались с морем, глаза мои находили свободное пространство. Я решил, что пройду, сколько смогу, а там, быть может, отыщу новый путь. Итак, я решил спуститься к Стране Морей, ибо такое имя подобало озаренному багровым светом краю воды и огня.
Когда я вновь спустился с высот ущелья, прошло двадцать четыре часа после моего последнего пробуждения. Утратив силы, я нуждался в отдыхе и еде.
И я нашел для себя весьма удобное место, под тремя высокими деревьями в большой скалистой котловине, сухой и теплой. Съев три таблетки и выпив воды, — я не мог ублажить свое чрево чем-нибудь иным — и устроив себе ложе в небольшой котловине из камней, лег, погрузившись в мысли о Наани, и уснул, не заметив этого. Внезапно проснувшись, я обнаружил, что лежу в горячей воде. Хорошо, что я не утонул, пока спал, ведь когда я вскочил на ноги, то оказался посреди котловины, полной воды, курившейся паром и едкой на вкус. Я заметил, что вода, булькая и бурля, вытекала из гладкой щели на противоположной от меня стороне. Должно быть, какое-то кипящее жерло наполняло это озерцо. Можно было радоваться уже тому, что не сварился заживо.
Выбравшись на сухую землю, я немедленно понял, что вода регулярно наполняет эту котловину, а потом уходит вниз сквозь трещины в камне. Так происходило, как я вскоре обнаружил, почти каждый час.
Я основательно промок, и мне пришлось снять панцирь, но сперва я выудил свои пожитки из котловины; а потом, оставаясь нагим, нашел горячий камень и положил на него одежду, чтобы высушить ее; а сам спустился в горячий бассейн и с удовольствием выкупался, не страшась никаких опасностей, которые, как мне казалось, остались в Ночном Краю. Тем не менее, Дискос лежал на краю бассейна возле моей руки, потому что, кроме него, у меня не было иного помощника в этой земле. Впрочем, впоследствии я узнал, что край этот населен чудовищными тварями, но никогда не ощущал там присутствия какой- нибудь Силы Зла; на мой взгляд, в большинстве своем они собрались возле Великой Пирамиды, привлеченные туда духовным сосредоточением множества людей, собравшихся в одном месте; так дежурят акулы вокруг перевозящего быков корабля. Не знаю в точности, каким образом Силы Зла получили доступ на Землю, однако я уже излагал некоторые соображения об этом, хотя и не могу испытывать уверенности в своих аргументах.
Наконец одежда моя высохла, но к этому времени я уже выбрался из успевшего опустеть бассейна. Потом я снова надел на себя панцирь и, ощутив духовную легкость, решил возвратиться ко сну. Я провел возле бассейна еще шесть часов, и только однажды меня разбудило бульканье и бурление воды, вновь заполнявшей бассейн.
Через шесть часов я проснулся, испытывая бодрость чувств и ощущений, и направился по освещенной красными огнями стране — после того как поел и попил.
Весь тот день я бодро шел вперед; слева от меня тянулся лес, справа — берег моря. Деревья нередко спускались к воде, я брел между ними. Каким чудом казались они мне, никогда не видевшему в том времени леса. Рощи подземных полей не знают столь торжественной красоты. Да и запах этого леса казался сладостным для моего духа.
Итак, я все время шел возле моря, слева друг друга сменяли один за другим огромные леса. По пути я замечал жизнь в этих чащобах, откуда на меня время от времени из теней поглядывали живые глаза. И я не знал, пугаться мне или нет. Тем не менее, никто не посмел приблизиться ко мне.
Трижды за тот день я подходил к небольшим и вонючим огненным холмам, над которыми горело красное пламя. Грохот извержений был слышен еще из леса. Каждый вулкан окружало мертвое пространство, на котором огонь уничтожал большие деревья, хотя малые растения подбирались поближе — жизнь их умещалась в промежутке между двумя извержениями.
В тот день я прошел мимо тридцати и семи кипящих ключей. Не знаю, истинным ли было их кипение, но время от времени они окутывались паром и начинали реветь так, что можно было подумать, что за деревьями рычит огромный зверь.
Когда настал восемнадцатый час, я сел — как было в шестой и двенадцатый, — съел две таблетки, попил воды, вскипевшей весьма бурно, а потом лег спать, испытывая великую усталость. Я выбрал для ночлега место возле большой скалы, чтобы ни одна тварь не могла напасть на меня сзади. И я быстро заснул, заранее решив, что буду спать только телом, потому что блестевшие в чащобах глаза свидетельствовали, что в этих лесах обитали неведомые мне создания. Прежде чем уснуть, я думал о Наани, как и почти весь тот день; дух ее словно бы носился надо мной и звал жалобным голосом. Об этом упоминаю лишь затем, чтобы вы знали о моем настроении. И засыпая, я благословил ее еще раз, решив как можно скорее спешить к своей Деве, чтобы быстрей отыскать ту страну, находившуюся в неизвестной мне пока части мира, где находилось Меньшее Убежище. А потом я мгновенно заснул.
Пробудился я внезапно. Любезный свет этой страны незамедлительно открыл мне опасность — без всякой неуверенности, к которой я привык, имея дело с загадочными тенями и огнями Ночной Земли. Едва приподнявшись на локте, я увидел какие-то создания между деревьев, не более чем шагах в двадцати- тридцати от себя. Значит, дух мой вовремя заметил беду и разбудил меня. Еще выхватывая Дискос, я увидел, что передо мной находятся шестеро приземистых, как бы горбатых людей; прячась в тенях, они наблюдали за мной, поблескивая совершенно дикими, как у животных, глазами; мною овладел вполне понятный ужас. Впрочем, я был в панцире, чувствовал в своей ладони рукоять Дискоса, и дух мой не сомневался в победе. Я вскочил, готовый к бою. Горбатые исчезли, и я не видел, как они исчезли, хотя не отводил глаз от их укрытия. Передо мной не было никого, хотя только что неведомые мне Горбачи прятались между деревьев.
Оглядевшись, я заметил, что проспал пять часов, и съел две таблетки. Озираясь, торопливо испил воды, готовясь побыстрее оставить это место, ведь Горбачи наверняка прятались в нескольких футах от меня среди деревьев и были готовы наброситься на меня… Еще они могли созвать целое войско себе подобных ради моей погибели. Словом, собравшись и приспособив свое снаряжение, я отправился прочь быстрым шагом, держа Дискос в руках. Внимательно глядя по сторонам, я торопился вперед, потому что, невзирая на худобу, ощущал, что способен перегнать людей этой породы. И весь тот день, почти тридцать больших часов, я шел вперед быстрым шагом и следил за окрестностями. Каждые шесть часов я съедал по две таблетки, выпивал немного воды и шел дальше.
Умом я надеялся, что сумел избавиться от горбатых людей, но сердце говорило иное. Дважды и трижды замечал я в лесу слева от меня тени, которые старались держаться вровень со мной и всегда делали это украдкой. И сердце мое тревожилось, и надежда слабела. Наконец, вера в мирный исход иссякла, и я решил не засыпать, не обнаружив безопасного места. Так, в тот раз я шел тридцать долгих часов и никак не мог найти необходимого укрытия.
В конце тридцатого часа я заметил впереди воду. Вы помните, что море всегда было справа от меня. Я подумал, что это, наверно, море зашло в глубь земли, однако было иначе, потому что, приблизившись, я увидел реку, впадавшую в море и вытекавшую из лесов слева от меня.
В устье ее располагался небольшой островок, и, поглядев на него, я сразу понял, где можно найти убежище от горбатых людей, которые, вне сомнения, следили за мной. Тем не менее, это была праздная мысль. В первую очередь мне нужно было пересечь реку, чтобы продолжить путь вдоль моря, которому не было ни конца ни края.
Я не знал, как переправиться. Пустившись вплавь по большим и теплым водам, я, безусловно, мог бы попасть в зубы к какому-то чудовищу. И я направился вдоль берега реки, надеясь найти место, где берега сойдутся поближе. Пройдя значительное расстояние, я натолкнулся на вторую реку, втекавшую в первую, не более чем в миле от берега моря. Итак, сзади было море, впереди река, а другая река сбоку. Словом, я попал в западню.
Как нередко бывает в подобных случаях, от страха я невольно стал сообразительным и принялся разыскивать взглядом какое-нибудь упавшее дерево. Таких было много, однако среди крупных стволов я едва сумел отыскать два поменьше, которые вопреки изрядной усталости мне удалось стащить в воду.
