– Возможно, станция законсервирована, – неуверенно предположил Никанор.
– Если бы она была законсервирована, нас бы сюда не впустили.
– Много ты знаешь о логике строителей.
– Не спорьте, сейчас всё выясним, – прошептала Лариса.
– Дышать здесь можно?
– Маски пока не снимайте.
Мужчины помогли выбраться девушке из кабины, она вытащила из кармашка футляр навигатора, обвела его торцом с мигающими индикаторами стены ангара, жирно блестевшими чернотой, как слой графита, и между двумя гнутыми полуколоннами, похожими на вены, проступившими сквозь кожу, проявился светящийся овал двери.
К счастью, открылась она, распавшись на перепонки, автоматически.
Эту станцию строили не «грибные биоформы».
Она была одноэтажной, сильно вытянутой (потом оказалось, что анфилада её помещений образует спираль), состоящей из странного вида комнат, похожих на раздутые кишки, и почти лишённой какого-нибудь интерьера.
Лишь последнее помещение, так сказать, «центральный желудок» всего комплекса, имел нечто похожее на пульт управления, вытекающий из стены конгломератом вздутий, наплывов и щупалец.
Освещались все комнаты струйками оранжевого свечения, запрятанными в толще гладких, блестящих, волнистых, грязно-жёлтых стен.
– Лариса Александровна, вы случайно не знаете, кто конструировал эту станцию? – проворчал Веденеев, когда они с превеликим трудом дотащились до «желудка» управления.
– Черви, – прошептала обессилевшая Лариса.
– Черви?! – в один голос воскликнули гонщики.
– Мыслящие… раса Угаага… – добавила девушка. – Они сейчас населяют третью галактическую спираль… рядом с нашей… помогите.
Её поднесли к необычной формы «желудочно-кишечному» выступу, посадили на пол перед самым настоящим «заворотом кишок».
Лариса помахала навигатором перед самой большой выпуклостью.
С писком и шипением нагромождение «кишок» начало расползаться, раздвигаться, пока не приобрело вполне осмысленный вид технологически законченного сооружения. Однако ни стула, ни кресла для оператора комплекс не предложил.
– Они не пользовались стульями? – озадаченно поинтересовался Никанор.
– Червям стулья, наверно, ни к чему, – сказал Веденеев. – Видишь желоба в тумбе? Может, черви на них и ложились?
– Думаешь, нам тоже надо туда лечь?
– Подержите меня, – попросила Лариса.
Никанор подставил колено.
– Валера, посади её, будем поддерживать.
Ларису усадили на колено пилота, и она, судорожно, со всхлипом, дыша, занялась навигатором, поглядывая на растопыренные перепонки на концах «кишок», похожие на четырёхпалые щупальца.
Одно из щупалец потянулось к девушке.
Она вложила в «пальцы» навигатор.
Щупальце втянулось в недра комплекса.
С минуту ничего не происходило.
Никанор облился потом, из последних сил поддерживая спину девушки.
Веденееву тоже приходилось несладко, но оба понимали, что Лариса страдает больше, и терпели.
– Кажется… я ошибалась… – прошептала она.
В следующее мгновение сердце Никанора ухнуло вниз, и ему показалось, что он взлетает.
– Держи! – выдавил сквозь зубы Валера, ощущая то же самое.
Оба подумали, что наступила невесомость.
Однако заработавшая система обслуживания изменила гравитацию внутри станции и сняла с людей пресс тяжести. Облегчение наступило мгновенно, вскружив всем головы.
– Отпустите…
Никанор опомнился, помог Ларисе встать.
– Тебе бы стоило прилечь…
– Сначала связь… потом поищем зону отдыха.
