исчезал. Лоцманов здесь не было, потому что фарватер мог измениться за час. Даже затрудняюсь сказать – сколько кораблей лежит на дне под многими тоннами песка. Большинство добытчиков работало на компании и банки Авильона. Так хотя бы можно было быть уверенным, что о тебе не забудут и вовремя пришлют припасы, невзирая на то, сколько кораблей потонуло в пути. Само собой, компании и банки обдирали своих рабочих беспощадно. Но даже при таких условиях была возможность сколотить небольшое состояние, уехать на континент, где и безбедно дожить оставшуюся жизнь. Только тех, кто все-таки уезжал, можно было по пальцам пересчитать. Основная масса оставляла свои состояния в игровых и публичных домах Авильона и вербовалась на следующий сезон. А потом – на следующий. И так до тех пор, пока на любой из островков прибой не выносил их побелевшие кости. Кости попадались тут чаще, чем алмазы. Некоторые не хотели связываться с Авильоном и пытались работать самостоятельно. Среди таких смертность была почти стопроцентной, и чаще всего мерли они от голода и жажды. Короче, водоплавающих посудин здесь хватало. Как на воде, так и под водой.
– Может, и так. Может, я и ошибаюсь. Только мне сдается, что кораблик этот я видел и вчера, и позавчера. И увидел я его случайно. Так что, может, он и раньше за нами шел. Еще раз говорю – я могу ошибаться. В кораблях я не разбираюсь.
– Дайте, – Виктор отобрал у меня бинокль и попытался что-нибудь разглядеть в надвигающейся темноте. – Не видно ни черта…
– Посмотрите завтра. Или, надеюсь, не посмотрите. Что, если у меня приступ паранойи?
– Очень надеюсь на это.
– Вы мне никак горя желаете?
– Да идите вы, Питер… У вас, конечно, паранойя. Вы даже к жуку на ботинке с опаской относитесь. Но вот чего у вас не отнять, так это какого-то шестого чувства, которым вы опасность чуете.
Я невразумительно хмыкнул. Виктор был прав только наполовину. Не было у меня никакого шестого чувства, которым я особую опасность чуял. Просто опасность была везде. А это уже паранойя. Пока что она мне не мешала, а дальше… дальше видно будет.
– Пошел я спать.
– Добрых снов.
– Пусть злые не снятся – и на том спасибо.
– Да, Питер, я вам еще не говорил. Днями мы окажемся на нужном месте.
– Вы мне вообще ничего не говорили. Что это за нужное место? Рынок дешевых алмазов?
– Нет. Там должен появиться остров-призрак.
– Угу. А «днями» – это когда?
– Завтра к вечеру или послезавтра утром. А остров появится в пятницу в полдень на два часа.
– В пятницу, говорите? Хреново.
– Почему?
– Да так… Слушайте, Виктор, а вы не можете устроить, чтоб он появился в четверг или в субботу?
Карелла недоуменно уставился на меня:
– Не-ет… А зачем?
– Затем. Занят я в пятницу. – Я развернулся и пошел в каюту, оставив Карелла в недоумении.
Когда я утром вышел, чтобы окатить себя водой, то Виктор торчал на том же месте, разглядывая в бинокль корабль, который подошел гораздо ближе.
– Что показывают?
Вместо ответа Карелла протянул бинокль.
– И на что мне смотреть?
– Два человека спорят у штурвала. Тот, который слева…
– Ну?
– Никого не напоминает?
Я присмотрелся. Единственной яркой (во всех смыслах этого слова) и запоминающейся особенностью внешности человека были рыжие волосы. А остальное… Средний рост… среднее телосложение… лицо было плохо видно… может, там какие шрамы, или глаза разного цвета… или еще чего…
– Нет вроде бы. – Я развернулся к Виктору. Он смотрел на меня с таким выражением, будто мысленно решал – просто поставить мне двойку или все-таки выпороть розгами на всякий случай. – Лицо попроще сделайте, Карелла, а то я, глядя на вас, как-то расстраиваться начинаю.
– Это Альфред Квинт.
– Серьезно? – Я снова поглядел в бинокль. – А вы в этом уверены? Вы ж вроде не знакомы.
– Лично. Лично не знакомы. Но видел-то я его неоднократно.
– Но вы в этом точно уверены?
– Да вы на волосы посмотрите!
