– Я Киго доверяю, – возразила я.
– Правда? – усмехнулась Вида. – По-настоящему?
Я отвернулась от ее проницательного взгляда. Жестокость Киго в момент слепой ярости, высокомерие, промелькнувшее в его глазах, когда он увидел черный фолиант, его воздействие на мое тело – все это меня пугало.
Вида задумчиво вздохнула:
– Наблюдая, как отец создает стратегию для сопротивления, я многое узнала о доверии. – Она подалась вперед. – Личное доверие сильно отличается от политического, моя леди. Первое зиждется на вере. Второе требует доказательств, неважно, открытых или завуалированных. – Она неловко похлопала меня по руке. – Его величество всегда обладал большой властью. Возможно, прежде ему не приходилось различать эти два вида доверия. – И поднялась на ноги. – Отдыхай, моя леди.
– Ты найдешь Рико?
– Конечно.
– Спасибо, Вида. – Мне удалось вяло улыбнуться. – Ты очень добра.
Она склонила голову:
– Нет. Просто вы с императором должны прийти к взаимопониманию. От этого зависят жизни всех нас.
Поклонившись, Вида исчезла в проеме и закрыла за собой дверь, но сквозь зазоры между деревяшками все равно пробивался свет, скользя по золотым и серебряным нитям вышитой на гобелене рыбы.
Я растянулась на постели. После речей Виды о разных видах доверия в мыслях царила сумятица, но я слишком устала, чтобы в этом разбираться. Поняла только, что поцелуй вырвал нас с Киго из простого и понятного мира дружбы и мы никогда не сможем туда вернуться. Или только я не смогу. Я повернула голову и зацепилась взглядом за золотое сияние двух подпрыгнувших карпов – традиционный символ любви и гармонии. Кто я такая, чтобы думать о любви императора? Дура.
Но когда сон затуманил разум, в голове промелькнула последняя мысль, точно красно-золотая нить: карп также символизирует упорство.
– Леди Эона, пора вставать.
Я распахнула глаза и тут же зажмурилась от мягкого света накрытой колпаком лампы. Тело все еще было вялым после глубокого сна. Фигура передо мной наконец перестала расплываться. Мадина. Она улыбнулась, и морщинки вокруг ее рта и глаз углубились. За спиной женщины зиял дверной проем.
– Добрый вечер, моя леди.
– Неужели я проспала весь день?
Я села. От легкости не осталось и следа, стоило вспомнить о недоверии Киго. Каждое его слово ранило, будто все случилось минуту назад.
– Только миновали сумерки, – ответила Мадина. – Есть предел, когда измученному организму просто необходим отдых, и вы его достигли. Мой муж и сейчас не хотел вас будить, но я сказала, что вам пора поесть.
Она протянула мне керамическую миску, и воздухе запахло ароматным мясом. Желудок громко заворчал.
– Похоже, я не ошиблась, – заметила Мадина с мягкой улыбкой.
Она всучила мне миску, и первый же глоток, казалось, проник в каждый уголок моего жаждущего пищи тела. Я глотнула еще трижды, наслаждаясь ароматным блюдом.
– Как вкусно.
Мадина кивнула:
– Мой укрепляющий суп. Муж прописал его вам. – И взмахнула рукой, заставляя меня вновь поднести миску к губам. – Вам нужно восстанавливать силы.
Я посмотрела на нее поверх кромки миски. Мадина явно чего-то не договаривала, в тихом голосе слышалась печаль.
– Что случилось, Мадина? – Желудок, наполненный теплой пищей, сжался. – С императором все в порядке?
– Император здоров, хоть и не слушает призывы моего мужа немного поспать. – Мадина потрепала меня по руке и вновь улыбнулась, но я знала, что это еще не все. – Прошу, доешьте суп.
Я осушила и вернула Мадине миску, не отрывая глаз от ее лица.
– Что случилось? – снова спросила я.
Женщина посмотрела на меня, словно оценивая стойкость моего духа.
– Нашли еще двоих из вашего отряда. Делу и Солли. Они прибыли, пока вы спали.
– Они живы? – Я схватила ее за руку. – Говори. Дела жива?
– Все хорошо, Эона. – Услышав знакомый голос, я резко развернулась к двери. – Я здесь.
Дела прохромала через комнату, свет фонаря озарил порезы и ссадины на одной стороне ее лица. Я схватила ее протянутые руки и крепко сжала вместо слов, застрявших в горле.
