заколотой на макушке Хелен вуали, и ее лоб обожгло горячее дыхание, смешанное с винными парами. Наконец девушке удалось пробраться к стене, и она, тяжело дыша, остановилась возле горничной. Щека Дерби сильно опухла и покраснела, и под белой кожей темнел синяк. Должно быть, Бенчли не пожалел сил на удар, но времени на то, чтобы успокоить Дерби, у Хелен не было. Она вытащила медальон, сорвала его с ленты, которая не преминула больно полоснуть ее по коже, и вжала медальон в ладонь горничной.
– Этот медальон оказался еще мощнее, чем мы думали, – быстро проговорила Хелен. – Возьми его и беги скорей отсюда. Не выпускай его из виду и никому не доверяй. Даже его светлости. За кулоном охотятся искусители… И мистер Бенчли.
– Миледи, я вас здесь не оставлю!
– За меня не тревожься, – твердо сказала Хелен, развязала тесьму на ридикюле, стянула его с запястья и отдала Дерби – там еще осталось несколько монет. – Найми экипаж. Встретимся дома. – Она подтолкнула девушку к толпе: –
Дерби бросила на хозяйку нерешительный взгляд, но все же послушалась.
Хелен сделала вид, что идет за ней, а затем остановилась, словно ей преградила путь толпа. Она развернулась к людскому потоку, выискивая среди зевак плосколицего, но без медальона найти заправилу и его приспешников оказалось нелегко. Рядом его точно не было. Хелен вздохнула с облегчением и продолжила поиски. Вдруг ей на глаза попался знакомый мужчина в стильном угольно-сером цилиндре из бобрового фетра. Ошеломленный, он смотрел на Хелен точно такими же, как у нее, карими глазами.
Эндрю.
А подле него – герцог Сельбурнский. Девушка потянулась за вуалью, но прятаться уже не было смысла. Вытянутое лицо герцога застыло в немом удивлении. Хелен потеряла способность двигаться, прикованная к взгляду синих глаз. Она ждала, что Сельбурн осознает, что ей здесь не пристало находиться. Ждала гримасы отвращения. Но юноша лишь удивленно моргнул, и в его взгляде даже не мелькнуло презрение. Напротив, он улыбнулся и посмотрел на Хелен почти что с восхищением. Однако мгновение спустя во взгляде Сельбурна промелькнула озабоченность. Он поднял руку, показывая Хелен, чтобы та не отходила от стены, нагнулся к Эндрю и что-то прошептал ему на ухо. Тот кивнул и благодарно сжал руку друга. Мелькнуло красное от негодования лицо Эндрю, а затем брата загородил герцог, решительно выступивший вперед. Он вел Эндрю к Хелен, а девушка еще не придумала достойное оправдание свой неприличной выходке.
По толпе пробежал шепоток:
– Беллингема выводят!
Эти слова затопил рев толпы. Все ринулись к эшафоту. Одни кричали: «Благослови тебя Господь!»; другие – «Прощай, несчастный!»; третьи все еще вопили: «Тише»! Людское течение понесло Хелен вперед, и она была не в силах ему противостоять. На спину надавили чьи-то руки, и девушку оттолкнули к большой телеге, из которой группа мужчин наблюдала за происходящим на возведенном эшафоте.
Взгляд Хелен оказался невольно прикован к виселице. На шею связанного мужчины в коричневой шинели была накинута петля, голову целиком покрывал черный капюшон, а рот и нос были завязаны поверх него белым платком. Убийца Джон Беллингем. Подле него тихо молился священник, сложив руки у груди. Наступила зловещая тишина. Все смотрели на палача. Тот в последний раз проверил, крепка ли веревка, спустился с платформы по небольшой лестнице и потянулся к рычагу, который управлял откидным люком.
За спиной Хелен раздался тихий женский голос:
– Знайте, он придет. Он придет за вами.
Девушка обернулась – те же темно-карие глаза, черные кудри и зеленые страусиные перья, колыхавшиеся на ветру. Искусительница из демимонда. Дама улыбнулась пухлыми губками, обнажив ровные белые зубы.
– Что? – ахнула Хелен.
Тюремные часы пробили восемь утра. Хелен и искусительница не сводили глаз друг с друга. Казалось, их удерживает на месте лишь звон часов. На седьмом ударе с эшафота донесся треск. Откидной люк распахнулся, и тело Беллингема повисло на веревке. Восьмой удар часов – и Хелен смотрит прямо на него, наблюдает за тем, как несчастный корчится в муках, не в силах отвернуться. Это было ошибкой.
Искусительница потянулась к ней и схватила за горло.
– Где он? – прорычала она.
Хелен вырвалась из жесткого захвата и ударила наугад. Она попала по уху противницы, но сама уже потеряла равновесие. Девушка поскользнулась на ковре из липкой, мятой бумаги. Покачнувшись, она потянулась к краю телеги, но промахнулась и сжала в кулаке воздух. Она неизбежно падала. Ее окружили взволнованные люди, к ней тянулись руки, задевая вуаль, но ничто не могло остановить падение. Голова соприкоснулась с чем-то острым и твердым. От болезненного удара перед глазами потемнело, в ушах отдался бешеный ритм сердца, и девушка провалилась в бесконечный водоворот забытья.
Глава двадцать пятая
Хелен подняла веки. Затылок ныл, виски ломило от боли, а мягкое мерцание стоявшей рядом свечи резало по глазам. Девушка снова их
