Клуб «Темные времена»

– Я с удовольствием приму приглашение от своей родни. Уверен, мистер Браммел меня сопроводит.

Красавчик Браммел улыбнулся, но Хелен заметила в его улыбке скрытое раздражение.

– С радостью, мадам. В таком случае – до завтра.

Даже великий мистер Браммел прогнулся под волю лорда Карлстона.

– До завтра, – слабо отозвалась тетушка.

Джентльмены удалились, и толпа расступилась перед ними.

Сжимая в руке веер, Хелен неотрывно следила за Карлстоном, который постепенно затерялся в толпе приглашенных. Впервые в жизни ей страстно хотелось дать обидчику пощечину. Или, того хуже, завопить от переполнявшей ее ярости.

– Что на тебя нашло? – спросила Леонора. – Только нам не хватало визита человека с дурной славой. Твой дядюшка вряд ли будет доволен.

Эндрю это тоже не понравится. Она не сдержала свое обещание. Но позволить наглому Карлстону уйти с победой было бы по меньшей мере неправильно.

– С ним придет мистер Браммел, – отозвалась Хелен и заметила, что этот джентльмен наклонился, разглядывая что-то в руке графа. Ее медальон.

– Что ж, ты права, – просияла тетушка. – Ты минут десять, не меньше, удерживала при себе мистера Браммела. Теперь я не сомневаюсь, что тебя ждет успех.

Хелен кивнула, но ее внимание снова захватил лорд Карлстон. Интуиция подсказывала, что он обернется. Не упустит возможности позлорадствовать. Так и есть, оглядывается. Впервые за все время Хелен безошибочно определила овладевшую им эмоцию.

Предвкушение.

* * *

Хелен, как дочь графа, значилась в списке привилегированных особ, которых первыми вызвали к Ее Величеству. Когда они с тетушкой пробирались сквозь толпу к парадной гостиной, девушка заметила мистера Браммела: он беседовал с известной чернокудрой красавицей, леди Конингем[17], которой тетушка пророчила место будущей фаворитки Принни. Лорд Карлстон же словно испарился. Хелен незаметно поднялась на носочки и оглядела большой зал. Вероятно, он ушел. Остается только надеяться, что завтра граф бросит свою странную затею и вернет ей медальон во время утреннего визита. Хелен нашла такому поведению одно-единственное объяснение: граф с ней забавляется. Иначе зачем Карлстон украл портрет ее матери и не выдал ее тайну? Разве что у него с головой не все в порядке. Но как тут оправдать соучастие мистера Браммела? Хелен помотала головой – она кружилась от загадочных вопросов и мыслей о предстоящей встрече с королевой.

– Хелен, не вытягивайся. – Тетушка потянула ее за руку, заставив встать обратно на пятки, и уверенно повела к открытым дверям гостиной.

Последний раз бросив взгляд в толпу, Хелен увидела у окна Миллисенту, которую должны были вызвать чуть позже со всеми остальными. Она тоже искала подругу глазами. «Посмотри налево, – молча взмолилась Хелен, – посмотри налево!» Наконец Миллисента к ней повернулась. Хелен улыбнулась и подняла руку, как священник, дающий свое благословение. В ту же минуту ее подругу заслонили пышные юбки привилегированных леди и их покровителей, которые представляли девушек ко двору.

Дверной порог гостиной был небольшим, но Хелен казалось, что она шагает через пропасть. В помещении сгустилось напряжение, казалось, даже воздух стал тяжелым. В камине по требованию достигшей преклонного возраста королевы пылал огонь, что делало атмосферу еще более удушающей. Шум в парадном зале затих, ему на смену пришли еле слышное перешептывание и шелест ткани. Дамы в нарядных платьях собрались вокруг трона.

– Не забывай держать голову прямо, – тихо напомнила тетушка Леонора и протянула племяннице ее карточку. – И не дрожи. Ты обычно дрожишь, делая реверанс. Шлейф подбирай сразу, одним движением, не дергайся, как рыба на крючке.

– Я дрожу? – удивилась Хелен. Почему тетушка сказала об этом именно сейчас?

– Ты справишься. Я уверена, что справишься.

В приглушенные разговоры врезался громкий голос лорда-камергера – он объявил начало церемонии. Мимо Хелен прошла темноволосая девушка; шлейф перекинут через руку, узкое лицо сосредоточенно. Трон стоял под красным бархатным балдахином, а вокруг него полукругом расположились придворные и гости, закрывая собой королеву, а также принцесс Марию и Августу. Как и в парадном зале, с потолка свисала громадная хрустальная люстра. Ее мягкое свечение и яркие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь окно, создавали ослепительную игру света, отражаясь на бриллиантовых украшениях, сковавших шеи и запястья присутствующих, и резко очерчивали золотого льва с единорогом на балдахине за троном, придавая им объем.

Капельдинер подошел к тетушке, поклонился и указал на взволнованных дам, стоявших за полукругом девушек:

– Леди Пеннуорт, прошу вас присоединиться к покровителям. – Затем его внимание переключилось на Хелен. – Следуйте за мной, миледи.

Он еще раз отвесил безупречный поклон и повел Хелен к стайке девушек – их было около двадцати – в бледном атласе, жемчугах и бриллиантах. Тетушка Леонора уже заняла свое место среди покровителей, и менее высокопоставленные леди молча уступили ей место.

Хелен сдержала улыбку и встала рядом с румяной, пышной девушкой в платье из белого тюля свободного покроя, густо расшитого шелковыми розовыми бутонами. На ее разгоряченном лбу под тщательно завитыми кудрями выступали капельки пота. Еще немного, и бедняжка потеряет сознание от жары. В памяти всплыло ее имя: Элизабет. Их представили друг другу на балу перед началом лондонского сезона. Девушка тоже ее узнала – в выпуклых голубых