Приятного вам праздника!
Патрульные стражники вытащили злоумышленника из-под ботинка Финна, связали его и увели прочь, а толпа насмехалась и швырялась в него виноградом и дынными корками. Рейзо стало любопытно, за что они его презирают: за покушение на посла или за неудачу.
Дэша вернулась в Тысячелетие вместе с байернцами, зевая под стащенным у Рейзо луммасом.
— Меня могут изгнать из Ингридана за сонливость на полуночном празднике.
— Правда? — удивился он.
Она закатила глаза, как будто подражая его любимой гримасе:
— Ну откуда мне знать, госпожа моя, разные культуры и все такое, и что там насчет пожирания младенцев?..
По дороге домой они больше не разговаривали — неугомонные толпы на улицах беседовали за них. Рейзо не ощущал усталости. Мастер огня среди них. Жгущий бочки в толпе. Готовый убивать тирианцев только для того, чтобы свалить вину на байернцев. И еще один убийца.
Связан ли «Манифест Тиры» с тем, кто сжигает тела? Юноша поразмыслил о том, что «Манифест Тиры» всегда нападает прямо на посла, в то время как мастер огня выбирает мишени поблизости от байернцев. Фанатики «Манифеста Тиры» отважно рискуют жизнью только ради того, чтобы нанести удар по Мегине; мастер же огня бьет из тени. Похоже, Тейлон угадал верно: две группы действуют порознь. Так кто же он, этот мастер огня?
Рейзо прислушался к невнятному гулу толпы, но ответа так и не услышал.
23
СО ШПИОНСКОГО ДЕРЕВА
Рейзо не мог заснуть. Празднование со звоном и грохотом сотрясало город, и дрожь веселья сквозь его койку добиралась до самых костей. Он накрыл голову подушкой, но не смог приглушить нестройную музыку, упрямо хромающую через ночь.
Постель начала казаться юноше врагом, удерживающим его в плену, но не дающим спать. Он снова и снова вспоминал, что до голосования всего четыре дня. Так что он оставил позади храп и бессвязное бормотание товарищей и забрался на свой шпионский насест на дереве вблизи казармы Ледела. Спиной Рейзо прислонился к ветке, ногами покрепче уперся в ствол и уставился в искромсанную черноту, в которую превращала ночное небо листва. Колокола пробили время: два часа до рассвета.
Юноша пребывал в блаженном дурмане полудремы, когда его разбудил скрипучий возглас. Трое людей Ледела, пошатываясь, возвращались в казарму, что-то невнятно бормоча и время от времени приглушенно вскрикивая. Кожа Рейзо была холодной и влажной от росы, и он решил, что лучше поскорее спуститься вниз. Ему бы не хотелось проснуться на дереве после восхода, когда внизу упражняется с мечом Тумас.
Он растирал руки, стараясь достаточно согреться для движения, когда какой-то скрип насторожил его до мурашек по коже. Некто выкатывал из-за казармы небольшую тачку вроде тех, какими пользуются садовники. Колеса стенали, жалуясь на слишком тяжелый груз, а затем с металлическим скрежетом встали намертво. Тачка явно не желала больше трогаться с места. Некто вытащил из нее груз и взвалил на плечо.
Рейзо отчаянно напрягал зрение при тусклом свете луны. Из-под холстины свисала тень, формой напоминающая безвольно обмякшую руку. Цвета в этом сумраке он различить не мог, но вставшие дыбом волоски на коже намекали на то, что, скорее всего, она угольно-черная.
«Вот оно, вот оно», — мысленно твердил себе Рейзо. Он все-таки застал убийцу в самом разгаре его грязного дела.
Некто поудобнее устроил на плече груз и направился к байернской казарме. Рейзо сел прямее, пытаясь рассмотреть хоть какие-нибудь черты, позволяющие опознать злодея. Он подался вперед, ухватившись для равновесия за другую ветку. И та заскрипела.
Убийца остановился. Он свалил труп обратно в тачку и двинулся к дереву.
— Что-то есть там, наверху, — нараспев произнес он, словно отец, обращающийся к малышам.
От этого звука у Рейзо сжалось все внутри. В голосе слышалась знакомая хрипотца. Свет подглядывающей луны очертил контуры широких плеч. Волосы, тускло-золотистые, как точно знал юноша, были распущены и рассыпались по плечам — на воине это смотрелось неожиданно женственно.
Беззвучно ступая, Ледел подошел ближе к дереву:
— Я вижу тебя там, наверху. Ты не похож на ветку и слишком велик для птицы. Если ты из моих, обещаю не кусаться, — промурлыкал он и дважды щелкнул зубами.
В кроне дерева негде было раскрутить пращу, и Рейзо подозревал, что капитан может выжечь его оттуда, когда захочет. Единственной его надеждой оставалось бегство.
Байернец проскользнул между ветвей и сиганул на крышу казармы. Большими прыжками он понесся через конек на другую сторону, но кровля не выдержала, и нога провалилась по колено в ощетинившуюся щепками дыру. Рейзо высвободился, спрыгнул с дальней стороны крыши и, не обращая внимания на острую боль в лодыжке, побежал, словно белка от пролетевшего мимо камня.
