– …Из которого ваша парочка угоняет самолёт и сбегает на нём на фронт, – выразительный взгляд в сторону внучки.
– Оль! Ты что, и раньше?.. – не понял я.
– Впервые она это проделала ещё в Испании, но Володе удалось её перехватить. Тогда он и объяснил дочурке, что кроме стрельбы по врагам, можно крепко их огорчить, просто аккуратно собирая информацию. Всё! – махнул дедушка рукой. – Хватит уже семейных воспоминаний. Отправляетесь на моё ранчо и ни ногой оттуда! Если совсем станет невмоготу – можете овец пасти. Надеюсь, никаких подводных лодок туда не заплывёт.
– Не всё так просто, – с виноватым видом сказал я. – Кому-то потребуется минировать субмарины, которые, несомненно, ещё не раз заглянут на эту тайную базу. И ещё я обещал лодочнику, что куплю ему новый мотор, если они с супругой не станут болтать о наших странностях. Он же не настолько глуп, чтобы не понять, что мы где-то неподалеку разместили довольно мощный заряд. Так что может и до подводной лодки додуматься. Опять же надо дать знать союзникам, чтобы караулили устье Амазонки, потому что оно само просится для оборудования там пункта снабжения, прикидывающегося обычной баржей. И, наконец, уже в сорок пятом году появятся самолёты, способные перевезти через Атлантику сотню пассажиров прямо в её широкой, северной части. Вот.
– Режим оракула? – Пётр Алексеевич посмотрел на Ольгу. А та – на меня. Виноватыми глазами.
– Это я к тому, что столь удобного случая для создания сети авиалиний больше не представится. Чуть позднее, когда Гитлер отравится в своей Рейхсканцелярии, на сцену выйдут крупные игроки с серьёзными капиталами. Если до этого Куберейра не займет прочно и незыблемо своё место на рынке авиаперевозок, нас тупо схарчат, даже если будут действовать по благородным правилам честной конкуренции.
– Сейчас или никогда? – ухмыльнулся дед. – Сейчас, конечно. Но – без вашего участия. Удалось отыскать один «Лоудстар» в Чили – его уже обслуживают в Аргентине на авиазаводе. И ещё один везут морем из Южной Африки. Маловато, конечно, для твоих наполеоновских планов, но это решительно всё, что не попало под мобилизацию.
– «Не попало» и «везут» как-то между собой связано? – сообразил я.
– Да, он после аварии. Но восстановлению подлежит. Ты мне лучше сообрази, как сдать союзникам сведения о тайной базе подводных лодок и придуманном тобой способе их минирования, но при этом не раскрыться самим?
– А через Москву? Передать послу точное описание вместе с подробными инструкциями. Обидно будет, если мы не продолжим уничтожать фашистские подводные лодки. Ну, пусть не мы, а союзники.
– Ладно, пускай наверху решают, – пожал плечами Пётр Алексеевич.
На ранчо было откровенно скучно – единственная отдушина – газеты. Из них мы узнали, что рейсы в Рио-де-Жанейро наша компания теперь выполняет и из Монтевидео, и из Буэнос-Айреса. В обоих случаях – через день. То есть самолёт гоняют утром туда, вечером обратно. Следовательно, работают пилоты, подготовленные для посадки ночью. Но машина летает по-прежнему одна – та самая, первая и всё ещё единственная.
Ещё было сообщение о том, что в паре десятков миль от Мар-дель-Плата корабль береговой охраны Аргентины зафиксировал подводный взрыв. Вскоре после полагающегося в таких случаях доклада на берег к этому месту примчался британский крейсер, который отбомбился глубинными бомбами и долго выискивал обломки – аргентинские моряки видели, как что-то собирали с поверхности воды.
Если я правильно прикинул время и расстояние – наша крестница простояла в секретной базе трое суток, после чего отчалила и пошла в свой охотничий район. Встретив явно не гражданское судно, погрузилась поглубже. Вот тут-то и сработал наш гостинец. Если бы англичане сообщили её бортовой номер – можно было бы убедиться наверняка. Хотя неизвестно, определили ли они его сами. Вот и все новости. А я соорудил ветряк, чтобы вращать электрогенератор. То есть он (генератор) уже был, но мотор, который его крутил, сломался от старости. А теперь, когда случался подходящий ветер (а случался он почти всегда), мы могли не только освещать наше жилище, но и приводить в действие прядильную машину.
Откуда она здесь взялась? Так Ферда привёз – он Оле как бы дядя, потому что дедушкин сын, но старше нас всего на пару-тройку лет, поэтому – просто Ферда, а никакой не Фердинанд, то есть – не Фернандо. Русским он владеет плохо, как и матушка его, Хуанита, что обычно живёт под Монтевидео вместе с дедом и печётся о его здоровье. Денег дал тоже дедушка. Сказал, что лучше мы будем нитки сучить, чем безобразничать направо и налево. Припомнил нам и угон самолёта из-под Баку и драку в Буэнос-Айресе.
Про то, как овечью шерсть готовят к прядению – тоже скучно, потому что это большие чаны и какие-то химикаты. Оля помогала Ферде переводить умные книжки с немецкого, а я с английского. Единственная отрада – пруд, где можно поплавать. В общем, дедушка нас очень сильно наказал. И ещё газеты. Сначала английские, сообщившие, что их крейсер утопил у берегов Аргентины подводную лодку – ту самую, которая сама взорвалась в присутствии аргентинских моряков. И был даже упомянут её номер. Совпал с тем, что мы видели в секретной базе. Стало чуточку веселей – не зря трудились.
А потом поднялась газетная шумиха про неприглядный поступок с приписыванием англичанами чужих заслуг, хотя Аргентина от лавров отказалась наотрез, заявив, что она тут ни при чём. Словом, жизнь проходит мимо нас, а мы только упражнения разные выполняем и невыносимо скучаем.
Эта бодяга закончилась телеграммой, которую принёс посыльный со здешней почты – до неё несколько километров. Дед нас срочно вызывал к себе. Вот сразу же и отправились на грузовичке – Ферда как раз собирался везти в Монтевидео готовые нитки, которых скопилось уже довольно много. Сотня километров по сухим дорогам – это недолго. Даже не подремали, как уже и приехали.
