– Ваня.
– Что – Ваня?
– Чует мое сердце, беда с ним.
– Брось, Лизавета Дмитриевна. Ничего-то с Ванькой не случится. Карпов – он та еще бестия. Помнишь ить, как его сосулькой по голове приласкало, и ничего, живее всех живых. А как татарам давал прикурить – только пыль столбом.
Лиза, словно дите малое, подняла на Анюту щенячий взор, полный надежды. Она словно вопрошала, правда ли то, что та говорит, или она просто хочет успокоить свою госпожу.
– Да ничего этому лешему не станется. Вот с чего ты это взяла-то, царевна? Да об его шкуру волки зубы сломают. Выбрось дурь из головы, – зло прошипела девушка.
– Не идет, – виновато улыбнувшись, пискнула царевна.
Потом обернулась к образам и, истово перекрестившись, встала на колени. Служанке ничего не оставалось, кроме как присоединиться к госпоже. Правда, молилась она вовсе не о ненаглядном царевны. Анюте было о ком просить Господа.
Улица встретила Ивана опустившейся темнотой. Хорошо хоть практически полная луна светит. Не то пришлось бы идти на ощупь, через шаг спотыкаясь на ухабах. Что поделать, улицы Москвы все еще не обзавелись своим освещением, а уж, почитай, у самой стены Белого города оно точно появится чуть ли не в последнюю очередь. Как и мостовая.
Впрочем, здесь дела обстоят куда лучше, чем с освещением. Уж этим царь-батюшка ничуть не стеснялся напрягать владельцев домов и усадеб. Имеешь владение в черте города – будь добр, соответствуй. Просто вот так в одночасье все улицы даже не заасфальтируешь, так что говорить о мостовой, требующей куда больших трудозатрат.
Ну а как только закончат облагораживать проезжую часть, тут уж им вменят в обязанность и освещение. Иван в этом ничуть не сомневался. Так уж получается, что царь готов поддержать практически любую полезную идею, не требующую казенных трат.
Однако гравием улицы отсыпать уже давно обязали. Оно, конечно, не мостовая, и изгваздаться – никаких проблем. Бабье лето с его погожими и сухими днями осталось в прошлом. Ну да хотя бы не приходится месить грязь, утопая в ней по колено, и то хорошо. Правда, ухабы никуда не делись. А случалось, попадался и какой вывороченный булыжник, о который если с ходу, то и пальцы можно сломать, никакой сапог не поможет.
Иван зябко повел плечами. Дождя уже не было, зато поднялся холодный и пронизывающий ветер. А это дело такое, что вот так сразу и не поймешь, что предпочтительнее. Как по нему, так лучше бы шел дождь. Он хотя бы не забирается под кафтан. Зато тучи на небе разошлись, и дорогу хоть как-то видно.
Ладно, чего стоять-то. Карпов сделал решительный шаг на мокрое гравийное покрытие, тускло поблескивающее в лунном свете. Пожалел об отсутствии у кафтана воротника и двинулся вниз по Яузской. Сейчас дойдет до городской стены, а там вдоль нее до знакомого лаза в Земляной город. Дорога давно и хорошо знакомая.
Сегодня с утра он получил весть от отца. Тот определился с местоположением будущего производства. Наметил, где будет заложен рудник, сталелитейный и оружейный заводы. Ставить начнут пока только литейный. Не дело сворачивать производство, уже приносящее прибыль. Вот запустят оборот стали, тогда и к оружейному производству можно будет подступаться.
Откладывать работы на весну Архип никаких причин не видел. А и правда, к чему тянуть вола за подробности? Зима ни в коей мере не помеха для установки сруба под домницы. А что такого? Когда еще те каменные строения возведешь. А эдак под крышей уже к весне вполне можно будет запустить производство. Руда оказалась не на поверхности, придется устраивать шахту.
Опять же налаживать выжиг угля. Благо березовых рощ в округе хватало. Отец ковал железо, пока горячо, а потому уже имел на руках схему закрепленных за будущим заводом земель. Имеющегося леса с лихвой хватит лет на десять достаточно серьезного производства. Вот только Карпов- старший не собирался пускать это дело на самотек. По совету сына он намеревался озаботиться запасами на будущее и начать высадку берез. Готовиться же к этому также надлежало уже сейчас.
Такие дела. За последнюю пару лет Архипа словно подменили. Вот не сомневался Иван, не выбей он тогда из рук отца секрет того клятого булата, и Карпов-старший завяз бы в своем болоте навсегда. Теперь же, когда распробовал новинки да понял, что это не предел, энергия в нем била через край.
Словом, в Москву он не собирался. И вместо этого просил выслать ему серебро. Потому как забот у него под Дедиловом хватало. Только успевай поворачиваться. Он даже намекнул, что, мол, неплохо бы передать деньги с Серафимом. Ага. Как бы не так. Серебро ладно, а на Миронова пусть роток не разевает. Ивану тут не разорваться между мастерской и сотней. Все-таки на службе он, а ну как куда ушлют.
Деньги же Иван и сам отвезет. Вот испросит отпуск в пару недель и укатит с чистой совестью. Кстати, можно будет хотя бы дух перевести, не думать о царевне. А то Анюта, поди, уж и не знает, как оправдываться по поводу посланий, которые никак доставить не может.
Собственно, из-за денег он и оказался на Яузской, в доме выкреста дяди Яши. Иван хранил все свои сбережения у этого менялы. Накладно, не без того. Но зато куда надежнее, чем в каком банке. Уж больно дорожил своей репутацией старый еврей.
Ч-черт, неудобно. В смысле оно, конечно, удобно. Иван специально озаботился особым поясом, поддевающимся под кафтан. Да еще и с лямками через
