Лекарь вздохнул и отступил в сторону.
– Давай, быстро. Ему можно выпить несколько добрых глотков, и всё.
– Благодарю, господин.
Не дожидаясь, пока лекарь передумает, Пизон проскочил мимо него и возобновил поиски среди раненых. Сакса лежал в двадцати шагах дальше, раненая рука была замотана в чистые куски разорванной туники. Похоже было, что он спит. Пизон похлопал его по ноге:
– Пить хочешь?
Сакса дернулся и проснулся, потом уставился на Пизона и широко улыбнулся.
– Как ты сюда пробрался? Лекарь сварлив, как старая шлюха.
– Ш-ш-ш-ш, – зашипел на него Пизон, знавший, что костолом неподалеку. – Он не такой уж и плохой. Даже разрешил мне побыть с тобой немного. Тебе можно принять чуточку этого. – Он снял флягу с плеча и вытянул пробку.
– Ты – чудо… Дай сюда! – Сакса протянул здоровую руку. Пизон поддержал дно фляги и приподнял ее, чтобы друг мог пить. Кадык задвигался – раненый сделал два-три крупных глотка. – О, боги, как хорошо, – выдохнул он, отваливаясь.
Пизон наблюдал за лекарем, пряча флягу, чтобы ее не было видно.
– Может, достаточно?
– Умник… Верни назад!
Сакса угомонился, когда Пизон дернул головой в сторону лекаря, и вытянулся на одеяле.
– Вот теперь хорошо. Благодарю, брат.
– Как ты себя чувствуешь?
– Рука болит. Сначала проткнули копьем, потом промывали уксусом… Лекарь сказал, через месяц смогу выполнять легкие работы. Полностью залечится за два месяца. Если, конечно… – Сакса запнулся. – Как там дела снаружи?
– Прекрасно, – соврал Пизон.
– Ты не должен ничего от меня скрывать, – сказал Сакса, нахмурившись. – Плохо?
– Не так плохо, как в первый день с Варом, – тихо ответил Пизон. – Мы потеряли четыреста или пятьсот человек.
– Надеюсь, их тени не сильно задержатся в этой заднице… Много германцев убили?
Пизон замялся.
– Говорят, сотню, может, больше.
Сакса выругался.
– Скажи мне, что удалось восстановить приличный участок настила, по крайней мере.
– С милю.
– Всего-то? – вскинулся Сакса. На его крик повернулись головы, в том числе и лекарь – он неодобрительно смотрел на обоих.
– Завтра сделаем больше, – сказал Пизон, протягивая ему флягу. – Глотни напоследок. Меня все равно скоро выгонят, даже если захочу остаться.
Сакса присосался к фляге, как новорожденный к материнской груди, потом с неохотой вернул ее Пизону.
– Сегодня ночью ты будешь спать крепко.
Сакса поднял глиняную посудину, лежавшую рядом с ним, и подмигнул Пизону:
– Я даже помочиться могу, не выходя на дождь.
– Надеюсь, ты воспользуешься всеми созданными удобствами, – смеясь, сказал Пизон. Он сжал здоровую руку друга. – Увидимся снова завтра вечером.
– Ты таскаешь бревна или строишь дорогу?
– Тулл велел работать на дороге.
– Сегодня много раз нападали?
– Да, много.
Лицо Саксы помрачнело.
– Останься в живых.
– Останусь. И ты тоже. – Они обменялись крепким рукопожатием.
Пизон вышел, не оглядываясь, и побрел к расположению своей центурии в скверном настроении. Удовольствие от встречи с другом было испорчено словами, которыми они обменялись на прощание. Сакса разделял его озабоченность атаками варваров, которые наверняка будут усиливаться, а значит, и потерь станет больше. Но не может же их снова постигнуть та же судьба. Или может? Ему не удавалось отделаться от предчувствия, что Арминий собирается повторить свой успех шестилетней давности. В памяти всплывали старые ужасные воспоминания: потрясение от первого нападения германцев,
