долгие мили грязной дороги, укрытой мертвыми телами, страшные крики обозников, оставшихся в беззащитном лагере… Пизон помотал головой, прогоняя видения, выругался и отхлебнул вина из фляги. Выпивки хватит, чтобы заснуть без сновидений.
Из ближней палатки донесся хохот.
– Чтоб тебя, Бенигн! – послышался голос. – Давай плати.
Послышалось недовольное ворчание, утонувшее в хоре громких голосов.
– Эмилий выиграл, слышишь, пес? Отдай человеку его деньги. По-честному – так по-честному, Бенигн. Ты проиграл.
Пизон заколебался, его пальцы нащупали очертания двух пар костей на кошеле. Немного поиграть – вот что нужно, чтобы развеять все тревоги. А если удастся выиграть несколько монет, так еще лучше… Шлепнув ладонью по мокрой коже палатки, он крикнул:
– Эй, братья! Найдется место для еще одного игрока?
После короткого молчания кто-то ответил:
– Не вижу, почему бы и нет.
Пизон подождал, пока откинут полог. «Фортуна, будь благословенна ко мне», – молился он.
– Ага. – В тусклом свете масляных ламп Пизон разглядел жилистого легионера. – Заходи, друг.
– Спасибо. – Он скользнул за хозяином внутрь. В теплой палатке было уютно, как в его собственной. Все пространство занимали восемь человек и их снаряжение. Оружие и пластинчатые доспехи были свалены у входа, но те, у кого были кольчуги, сидели в них. Никто не снимал сандалии.
– Вы готовы к бою, – заметил Пизон.
– Наш центурион настоял. Он заставил бы нас и чашки на головы надеть, только в них спать неудобно, – проворчал впустивший его жилистый солдат. – Зараза…
Пизон пожалел, что отпустил комплимент насчет готовности.
– Все центурионы – мастера давать такие указания.
– Не сомневаюсь, твой такой же… Найди, где сесть. Я – Эмилий, кстати. Второй центурион, Восьмая когорта. – Жилистый опустился рядом с рослым солдатом, лицо которого было изрыто оспой. – Этот увалень – Бенигн. Расстался со своими последними монетами.
– Ничего удивительного, – фыркнул один из четырех легионеров, сидевших напротив, человек с худым лицом и крючковатым носом. – Я – Гай.
– Но ты можешь звать его Носатый, – сказал сосед Гая, мужчина с короткой щетинистой бородкой.
Носатый ткнул его локтем под ребра.
– Заткнись, Волосатый.
Пизон не подал виду, что его удивило это прозвище. Интересно, почему никто не додумался использовать его для Фенестелы…
– Меня зовут Пизон. Я из Первой центурии Седьмой когорты. – Он сел рядом с Носатым, напротив Эмилия. После того как остальные четверо представились, Эмилий протянул руку и встряхнул флягу Пизона.
– Это то, что я думаю?
– Да. – Зная, что вино сейчас будет выпито, Пизон сначала приложился к фляге, потом передал центуриону. Фляга пошла по рукам; посыпались жалобы от тех, кто сидел дальше других, что им не достанется.
– Неплохо. – Эмилий вытер губы. – Благодарю. – Остальные поддержали его.
– Гость не должен приходить с пустыми руками, – сказал Пизон, нашаривая в кошеле свою вторую пару игральных костей. Бенигн сразу подобрал их с пола палатки и подозрительно осмотрел.
– Утяжеленные?
– Нет, – возразил Пизон, благодаря богов, что не достал первую пару, которую прятал в гнезде на дне кошеля – у них были утяжелены нужные грани.
Бенигн бросил кости; выпало четыре и три. Он заворчал и бросил снова. На этот раз выпало пять и один, но он метал еще несколько раз, пока не передал кости обратно Пизону.
– Подходящие.
– А как насчет твоих? – с вызовом спросил Пизон. Они недружелюбно уставились друг на друга, и в палатке повисло напряженное молчание.
– Не бойся. Мы никому не позволим обманывать нас, – сказал Эмилий, успокаивающе подняв ладонь.
– Конечно, – ответил Пизон, улыбаясь. – Но я не обманщик.
– Не принимай близко к сердцу, – посоветовал Носатый. – Мы с тобой только что познакомились.
Пизон вздохнул.
– Мошенники не приносят с собой вино – по крайней мере, те, которых я встречал, – пошутил он и обрадовался, когда солдаты засмеялись. Обстановка разрядилась, напряжение ушло. – На что играем? – спросил Пизон, перебирая содержимое кошеля. На память он знал, что там есть четыре денария, десять сестерциев и пригоршня мелких монет. Если играть внимательно, хватит, чтобы провести за игрой пару часов.
