Воины поддержали его веселыми криками. Из-за деревьев навстречу им устремилась боевая песнь. Она росла и ширилась, дерзкая, вызывающая, вселяющая ужас во врага. Пусть римляне приходят – их ждет еще один день в грязном болоте и неминуемая смерть.
Арминий оглянулся в последний раз. Насколько хватало глаз, гать была затоплена. Перемалывать врага день и ночь, мешать каждому его шагу – эта тактика работала. Волки не стараются сразу завалить лося – он слишком силен. Вместо этого они преследуют его до изнеможения, и только когда он выбивается из сил и не может больше бежать, нападают со всех сторон, впиваются в его бедра и шею и валят. И только тогда вожак разрывает глотку жертвы и выпускает ее дух вон.
– Ты умрешь здесь, Цецина, – прошептал Арминий, когда первые легионеры вышли из ближайших ворот лагеря. – Как Вар умер в лесу.
Глава 31
Потрясенный и злой, Тулл стоял на самом верху лагерных укреплений. Стараниями германцев земля превратилась в настоящее болото. У трех когорт, отправившихся в погоню за вражескими воинами, не было ни малейших шансов догнать варваров, перенаправивших водные потоки. Люди в рубахах и штанах легко уходили от тяжеловооруженных легионеров. И дикари, еще находившиеся в поле зрения Тулла, знали это; многие из них выкрикивали оскорбления и насмешки в сторону римлян.
Тулл видел, как один из варваров остановился, повернулся и опустошил свой мочевой пузырь в один из потоков, призывая товарищей сделать то же самое. Никто к нему не присоединился. Один из германцев – вероятно, их вождь – наблюдал за шутником, забавляясь и выкрикивая одобрительные слова, потом похлопал его по плечу, и все они отправились назад, под защиту деревьев. На расстоянии трудно было определить, кто именно руководил действиями германцев, но Тулл был почти уверен, что это Арминий. «Очень похоже на него – задерживаться до последнего момента», – подумал центурион и пожалел, что стрелометы не здесь, на укреплениях, а лежат в повозках, разобранные и бесполезные.
Из-за деревьев снова долетел нудный барритус, и Тулл выругался. Как и многие другие легионеры, он не выспался именно из-за этого непрерывного пения, длившегося всю ночь и звучавшего как насмешка. Может, это только казалось его затуманенному, уставшему от недосыпания мозгу. Он плюнул через вал в сторону германцев.
– Безусловно, Арминий, ты умный ублюдок. Но не думай, что с нами уже покончено.
Несмотря на решительный тон, которым Тулл произнес эти слова, положение римлян значительно ухудшилось. Прошлой ночью Цецина отдал приказ выступать на рассвете, но продвижение по только что затопленной дороге – совсем не то, что марш по сухому, отремонтированному пути. Положение усугублялось тревожными новостями, которые Туллу сообщил накануне вечером Пизон.
Центурион видел, что его подчиненные, учитывая все обстоятельства, не потеряли присутствия духа, но не знал о настроении солдат во всем легионе – и вот Пизон принес плохие вести. Этот солдат был не из тех, кто способен состряпать целую историю на пустом месте, поэтому, когда он начал рассказ во второй раз, Тулл послал Фенестелу пройтись вдоль палаток и посмотреть, есть ли такие младшие командиры, что еще не спят. Настроение его упало, когда Фенестела вернулся и подтвердил, что Пизон говорит правду.
Опцион сообщил: добрая часть легионеров Пятого снова толкует о восстании. Ходили слухи, что такое же положение сложилось и в Двадцать первом. Туллу не хотелось прерывать отдых Цецины даже с такими срочными вестями, и центурион решил подождать до утра. Всю ночь он размышлял. Если выявить и убить заводил, как прежде, то это разрушительно подействует на боевой дух легионеров. В любом случае, им дорог каждый человек, способный держать меч, иначе они никогда не вырвутся из этого проклятого места.
Тулл отказался от попыток заснуть и еще до рассвета вышел, чтобы обойти укрепления и поломать голову над ситуацией, в которой они оказались. В такие моменты помогает озарение, но в голову ничего не приходило, кроме одного: быстрой постройки новой дороги – или вмешательства богов, которые вдруг решат уничтожить орду Арминия. Цецина должен услышать рассказ Пизона.
– Лучше побыстрее покончить с этим, – пробормотал центурион.
Он не знал, как командующий отреагирует на несчастье с гатью. Следует ли им выступать, невзирая ни на что, или остаться и начать восстанавливать дорогу заново? Спускаясь с укреплений и стуча сандалиями по деревянным ступеням, он думал о том, что, какое бы решение ни принял Цецина, сегодня атаки германцев будут более яростными, чем вчера. Тулл печенкой чувствовал, что Арминий готовится бросить на них все свои силы.
Если Пятый и Двадцать первый взбунтуются, катастрофа неизбежна.
В среде высших командиров Цецина был ветераном; он служил в легионах уже более сорока лет. Невысокий, коренастый, с короткими седыми волосами, правитель был человеком беспокойным и непоседливым и предпочитал во время беседы расхаживать и говорить громко. Тулл услышал его зычный голос в глубине шатра задолго до того, как увидел. Цецина устал и был раздражен, но, увидев Тулла, скупо улыбнулся.
– Подождите, подождите. – Он махнул рукой, отгоняя штабных офицеров, обступивших его вокруг большого стола в центре командной палатки. – Это
