распахнулась настежь и на пороге появился легионер. Увидев своих товарищей – компанию солдат за столом в центре зала, – он громко крикнул:
– Отправляемся за Рейн, братья!
Разговоры прекратились. Легионеры уставились на него. Немного озадаченный, солдат повторил свои слова. Наступила полная тишина. Воодушевленные предоставленной возможностью, музыканты заиграли веселую мелодию, но на них тут же зашикали.
– Говори всё! – потребовал Пизон. – Какие новости ты принес?
– Германик говорит, что погода слишком хороша и упускать такую возможность нельзя. Мы должны внезапно напасть на врага. – Зал отозвался на новость с недоумением и удивлением; начинать боевые действия после уборки урожая – о таком большинство присутствующих слышали впервые. – Большинство частей из четырех… – здесь солдат замялся, не желая произносить слово «мятежных», и решил заменить его, –
– Убей германскую мразь! Убей!
Пизон не заметил, кто первым бросил клич, который поддержали с неистовой яростью люди, жаждущие настоящего дела. В мгновение ока все посетители таверны объединились в громком боевом кличе:
– Убей! Убей! Убей!
Крик преследовал приятелей и на улице. Они слышали его даже в конце главной улицы викуса, где такой же клич несся навстречу им из других питейных заведений поселка. Группа солдат, шагавшая впереди Вителлия с Пизоном, нараспев кричала:
– Германик! Германик!
Пизон чувствовал, как с каждым шагом дурное настроение покидает его. Немного погодя он обратился к Вителлию:
– Ты чувствуешь?
Тот вопросительно посмотрел на друга.
– Не знаю, как объяснить, но воздух… Дышится легче.
Вителлий бросил взгляд вдоль улицы, оглянулся назад. Повсюду радостно вопили легионеры, многие хором выкрикивали: «Германик!» или «Убей!», слышались возгласы: «Отомстим за Вара!» Многие молились вслух, благодаря богов, пославших им такого предводителя, как Германик.
– Да, – сказал Вителлий и улыбнулся. – Я понимаю, о чем ты.
– Общий враг – как раз то, что нам нужно, – изрек Пизон, хлопая друга по спине.
Жизнь вновь обрела какой-то смысл.
Глава 16
После объявления, сделанного Германиком, прошло десять дней; на огромный временный лагерь, устроенный в тридцати милях к востоку от Рейна, опустилась ночь. Тулл находился в своей палатке; Дегмар и Фенестела сидели рядом. Напротив расположились Пизон, Вителлий и еще два старых солдата Тулла из Восемнадцатого – Сакса и Метилий.
Пизон с Вителлием смотрели на командира выжидающе. Сакса и Метилий выглядели озадаченно. После того как Тулл перестал быть их центурионом, они видели его и своих бывших боевых товарищей от случая к случаю. Армейская жизнь вообще не располагает к посиделкам. Сакса напоминал медведя с густой каштановой гривой. Метилий был сухопар, лицо имел худое и веселое, и создавалось впечатление, что он не может быть сильным бойцом. Верно, однако, было противоположное.
Повышение Тулла в должности и заново обретенное уважение в командирских кругах позволили договориться о переводе в его центурию Саксы и Метилия. Он надеялся, что узы, связавшие их в Восемнадцатом, не ослабли, потому что собирался обратиться к ним с просьбой, которая противоречила всему, во что они верили и за что сражались. Фенестела, уже знавший все, был за, в согласии Пизона и Вителлия Тулл практически не сомневался, но в отношении Саксы и Метилия уверен не был.
– Вы, должно быть, раздумываете, зачем я вас собрал, – начал он. Все четыре легионера кивнули в знак согласия. – Я скажу, но вы должны поклясться, что никогда не станете говорить об этой встрече, кроме как друг с другом. Я хочу сказать, что если вы не готовы принять такую клятву, то должны сейчас же уйти.
Легионеры растерянно переглянулись, но остались на местах. Через несколько секунд они уже принесли требуемую клятву.
Несколько успокоившись, Тулл начал:
– Вы помните Дегмара? – Вопрос был обращен к Саксе и Метилию, потому что Пизон с Вителлием видели германца каждый день.
– Да, центурион, – ответил Сакса, кивнув Дегмару, как равному. – Это он вывел нас к Ализо.
