расширить трещинку, уже появившуюся между ними. Взаимная обида могла растянуться на дни и даже дольше. Их любовный союз уже переживал подобное раньше. Арминий решил, что лучше остаться.
– Благодарю, – сказал он примирительным тоном. – Пахнет вкусно.
– Я отвлеклась, и блюдо подгорело, – засмеялась она.
– Ничего страшного, любовь моя. Идем, поешь со мной. Тебе надо есть за двоих.
Она покачала головой: нет.
– Плохо себя чувствуешь?
– Пройдет. – Жена подтолкнула его к столу. – Садись. Я посижу с тобой.
– Я – счастливый человек, – заявил Арминий, когда она наложила полную чашку и поставила перед ним на стол. – Ты не только хорошо готовишь, но и красавица, и носишь моего сына.
Его лесть сработала, и Туснельда присела на табурет возле мужа.
– Ты не один такой везунчик. Мой муж – прекрасный благородный человек и величайший вождь на свете. Человек, который объединяет племена.
Они снова поцеловались. Наконец Туснельда отстранилась.
– Ешь, а то остынет.
– Добавила дикого чеснока, – сказал Арминий, прожевывая первую порцию. – Вкусно.
– Я старалась, чтобы было вкусно, – улыбнулась Туснельда.
– Ты сделала гораздо больше. – Он пожал ее руку.
Они продолжали болтать; то было общение двух людей, знающих друг друга как самих себя.
Арминий подчищал миску, когда снаружи донесся тревожный окрик. Вытерев губы рукавом туники и делая вид, что не замечает неодобрительного взгляда Туснельды, он поцеловал ее в макушку и направился к двери.
– Спасибо за еду.
Выйдя из дома, Арминий сразу увидел Осберта, одного из лучших своих воинов. Коренастый, с бочкообразной грудью, любитель выпить и подраться, Осберт захватил одного из орлов Вара в Тевтобургском лесу. Мрачное выражение его лица говорило о многом, и Арминий тихо выругался. Жизнь имела свойство портиться, не успев как следует наладиться, но это не значило, что его, Арминия, можно легко вышибить из седла. Он приветственно поднял руку:
– Эгей, Осберт! Меня ищешь?
– Да. Только что приехали два воина-хатта.
Земли хаттов лежали на некотором удалении к югу и юго-западу от херусков. «Встреча с ними не была чем-то необычным, хотя и каждый день они не приезжали», – с тревогой подумал Арминий.
– Какие вести привезли?
– Плохие. Германик воспользовался сухой погодой и заранее перешел реку с большим войском.
– Я сейчас же встречусь с ними. – Не обращая внимания на боль в бедре, Арминий зашагал рядом с Осбертом.
Большая толпа из мужчин, женщин и детей собралась на центральной площади. Люди расступились, освобождая дорогу Арминию и Осберту. Пройдя сквозь толпу, вождь увидел Мело, сидящего с двумя воинами. Оба хатта были забрызганы грязью и измождены, а один еще и ранен. Лица их выражали уныние. Никого из них Арминий раньше не встречал, но, когда они приветствовали его, не удивился. Он был хорошо известен всем племенам.
– Арминий, – хрипло произнес тот, что не был ранен, – рыжебородый молодой воин невысокого роста.
– Рад встрече, – сказал его товарищ, воин с широким лицом и вислыми усами. Его одежда так густо покрылась кровавой коркой и пятнами, что Арминий понял – часть крови принадлежит врагу.
– И я рад. Добро пожаловать в нашу деревню, – ответил Арминий, наклоняя голову. – Уже позвали жреца, чтобы осмотреть рану?
– Да, – ответил Мело.
– Я скакал день и ночь, чтобы добраться сюда, – сказал воин с вислыми усами. – Жрец сможет осмотреть меня, когда мы сообщим тебе новости.
– Германик напал на ваш народ, – произнес Арминий.
Лицо рыжебородого исказилось гримасой ярости.
– Да. Разделил свое войско и ударил с двух сторон. На каждом направлении наступали по пять легионов или около того. – Арминий обменялся с Мело озабоченными взглядами, а рыжебородый продолжал: – Разведчиков вперед они не высылали. Мы узнали о нападении за несколько часов до того, как римляне начали окружать наши поселки.
– Никто не ожидал, что война в этом году начнется так рано, – сказал Арминий, благодаря богов, что земли его народа лежат гораздо дальше от берегов Рейна. – Коварные римские ублюдки…
