– Знай, что я стал союзником Рима не потому, что ненавижу своих соплеменников, но потому, что мир лучше войны. Если б Арминий не сделал то, что сделал, этого не случилось бы. Наша земля жила бы в мире.
– И более четырнадцати тысяч легионеров сейчас были бы живы, – горько вставил Тулл.
Сегест понимающе сузил глаза:
– Ты служил в одном из тех трех легионов! Ты был там?
– Служил и был. Как и ты, я хотел предупредить Вара накануне засады. – Сегест пораженно смотрел на него, и Тулл продолжил: – У меня были подозрения насчет Арминия, но не было доказательств, ничего существенного, чтобы предъявить Вару. Возможно, если б я смог поговорить с ним сразу после тебя, события развивались бы по-другому; но он уехал на охоту, когда я добрался до его палатки. А потом в течение нескольких дней у меня не было возможности добраться до него. Но даже если б я поговорил с ним, он не обратил бы на мои слова никакого внимания.
– Сладкие речи – лучшее оружие Арминия. Благодаря им он брал верх и над мужчинами, и над женщинами, – проворчал Сегест сердито и указал на дом слева от них: – Она здесь. Интересно, как поведет себя Арминий, когда узнает, что его беременная жена находится под опекой Рима?
– Мой брат любит Туснельду и всегда хотел наследника. Думаю, он будет в бешенстве, когда узнает, что потерял их, – сказал Флавий, и его глаза сверкнули.
Он отдал приказ, и дюжина воинов ворвались в дом. Оттуда донесся возмущенный крик, потом другой. Вскоре воины показались в дверях вместе с Туснельдой, которая лягалась и сопротивлялась, как дикая кошка, так что четверым мужчинам приходилось держать ее. У одного на щеке красовалась кровоточащая царапина, второй хромал.
– Она отважна, – заметил Флавий.
– Да, – согласился Тулл. Он не сочувствовал Туснельде, жене своего ненавистного врага. Теперь им предстояло добраться до ближайшего расположения римских войск, но прежде уйти от погони, которую неизбежно отправят по их следу. Зато они не только освободили тестя Арминия, но и нанесли гордому германцу еще более болезненный удар. Теперь его ярости не будет границ, и когда он в следующий раз столкнется с войсками Германика, то не станет держаться сзади.
Повторения бойни, которую вождь херусков устроил в лесах и болотах, не будет, с облегчением думал Тулл. Восемь легионов Германика разгромят Арминия и его союзников.
Глава 20
Арминий гнал коня. По его расчетам, до поселка оставалось меньше трех миль, и он уже узнавал изгибы и повороты лесной дороги. Вон там, чуть левее, в речушке, хорошее место для рыбалки. Вдали уже показался невысокий холм, облюбованный местными жрецами.
Некоторое время вождь скакал, как шальной, и его конь начал пошатываться на бегу. Изо рта животного сбегала слюна, на шее выступила пена. Бока избороздили струи пота, но Арминию было наплевать. Плети не нашлось, и когда конь сбивался с шага, он лупил его по крупу мечом. Если скакун сдохнет под ним – пусть. Добраться до поселка как можно скорее – только об этом думал Арминий.
За последние два дня под ним уже пал один конь, и нескольких вождь довел до изнеможения. Воины его отряда давно отстали, но он не обратил на это внимания.
– О, будь ты проклят! – закричал Арминий, снова ударяя коня по крупу; животное взвилось от боли, но прибавило ходу, хотя и ненадолго. Вождь хотел ударить снова, но конь начал спотыкаться, и он передумал. Ферм поблизости не было, и если конь падет, то он потеряет драгоценное время, пытаясь найти свежую лошадь или добираясь до селения пешком. Оставалось ехать медленнее, чем ему хотелось.
Новости о похищении Туснельды и освобождении Сегеста не могли застать его в худшем месте. Он находился на дальнем берегу реки Эльба, в гостях у племени семнонов, которые жили к востоку от земель херусков. Сначала Арминий легко отнесся к тому, что вождь семнонов уехал поохотиться дальше на восток. Потом присланный Мело воин разыскал его и сообщил страшные вести. Вождь до сих пор помнил страх в глазах гонца – тот боялся его, Арминия, гнева – и слышал переданные ему слова Мело, от которых кровь стыла в жилах. «Твой брат Флавий напал на деревню. Твоя жена похищена, а Сегест освобожден. Наших лошадей угнали, но я послал погоню». Ярость застлала глаза, в голове оглушительно застучало, мир вокруг померк. «Туснельда!» – рвалось с языка.
«Мело ошибся», – твердил он себе. Глупец залил мозги пивом, и это все привиделось ему в бреду. Но обмануть самого себя не удалось. Он знал, что Мело предан и привязан к нему больше, чем другой воин. Скорее звезды упадут с небес, чем он отправит такое сообщение по ошибке. Арминий стиснул зубы. «Я найду тебя, Флавий, братец, – думал он, – и вырежу твое бьющееся сердце, но не раньше, чем заставлю тебя сожрать собственные яйца».
Теперь он уже увидел первые длинные дома. Шансов на то, что Мело выручил Туснельду, было мало, и все же сердце забилось быстрее.
– Давай же, ты, тварь, – крикнул Арминий, ударяя коня. На этот раз животное никак не отреагировало на удар, и, несмотря на все раздражение,
