– Выбирай. Покуда ты останешься тут. Это все, что я могу для тебя сделать. Живи и думай. Думай за всех твоих братьев.
– С-с-смерть…
Фигура в блестящей кольчуге уходила, стрелы смотрели в белые глаза паука, а сам он сжался в судорожный черный ком.
– С-с-смерть…
Это была почти смерть – но не обнаженно-страшная, как на болотах, а нежная, теплая, напоенная ароматами трав и светом.
Услышав голос того, кто касался его мягкими руками, Котяра передумал умирать и распахнул голубые очи…
И не ошибся.
Девочка!
Дева – тонкая, затянутая в белоснежное платье, сверкающее и сияющее оттенками великолепно граненых бриллиантов, с длинными, много ниже ягодиц, волосами. Она сидела на стуле рядом с орком и касалась плотной повязки тонкой рукой, унизанной перстнями.
– Пр-ривет, – сказал Котяра.
Ничего не болело. Ясная голова не давала усомниться в истинности происходящего. Орк был слегка голоден и ощущал биение пульса в раненой ноге. Однако он имел полнейшую уверенность, что прямо сейчас готов встать и идти.
– Я Синувирстивиэль, – пропела дева.
– Синувир-р-р…стивиэль, – зачарованно справился со сложным именем Котяра.
– Ты исцелен. По просьбе дайна Оллантайра и витязя Золотой Розы, ты, орк, исцелен мной. Полностью твоя рана, которую изуро… ммм… которую начал лечить светлейший витязь, заживет примерно через пять дней. Но ты уже можешь одеться и пойти в трапезную. Великие давно беседуют и ожидают тебя, – строго прочирикала эльфийка. – Также тебя желает видеть дайна Великой Пущи, Ольва Льюэнь.
Дева поднялась. Идеально прямая спина, искристые складки светлого платья. Девочка. Княгиня? Королева?
– Погоди… сколько дней пр-рошло?..
– После того, как Даниил Анариндил встретил вас на окраине Пущи, ко дворцу вы добирались два дня. И два дня я занималась твоей ногой, орк.
Слово «орк» было осторожно взято пинцетом, аккуратно, но не брезгливо.
– Войска готовы к выходу, хотя это и не дело целительницы говорить о таком, – сказала Синувирстивиэль, направляясь к выходу. – Лантир Покинувший Лес и дверг Иррик Вайманн прибыли ранее вас, с другой стражей. Прибыли с весьма занимательным спутником. Впрочем, видно, настало время… занимательных спутников.
– Двер-рг, Лантир-р… а Ринрин? Р-рин… – выдохнул Котов, уже зная ответ, – Р-рин…
– Голубая Ласка устремилась в Чертоги, где ее уже давно ожидают супруг и дети, – сухо сказала Синувирстивиэль. – Это великая печаль… но такова участь каждого эльфа, орк. Одевайся, тебя ждут. Я покидаю твою комнату и приду в случае необходимости.
– В Чер-ртоги… – грустно мяукнул Котов. – К-как же так… в Чер-ртоги… зачем… не убер-регли. Тайтингиль знал… он почувствовал.
Синувирстивиэль внимательно посмотрела на огромного орка, который сел и сгорбился.
– Ласка давно искала достойный повод отправиться за супругом и сыновьями, – тихо выговорила целительница. – Я провожала многие сотни эльфийских жизней туда, где воля Сотворителя исцелит тела, а милость Забвения – исстрадавшиеся души. Мы исцеляемся и сражаемся не так, как люди. Если бы она хотела жить – нашла бы способ остаться. Израненная, обессилевшая, но она осталась бы. Ты видел Гленнера. Он не захотел уходить. Видел?
– Видел, – выдохнул Котов и примолк.
Синувирстивиэль вздохнула и вышла прочь, едва слышно шурша шитьем платья.
…Котяра, заметно прихрамывая, шел галереями дворца Оллантайра, дайна Тенистой Пущи.
Стражники в кожаной, коричневой и зеленой одежде, видимо, были предупреждены о том, что по дворцу свободно пойдет орк, орк, принятый на правах друга, – и перекликались, давая Азару дорогу, а затем распахнули перед ним двери большого тронного зала.
Котяра глянул искоса, пытаясь усмотреть, что выражают лица… но свет в лесном дворце был мягок, размывал очертания. Дима на всякий случай приосанился, напружинив бицепсы и дельты. И ступил кованым сапогом, из которого кокетливо торчали когти огромной лапы, на узорчатый пол, собранный из тысяч самоцветных камней, отшлифованных до блеска.
Здесь было десятка три эльфов в нарядной одежде и ярких плащах. Над залом парил трон. Он был занят, а прочие, в том числе и Тайтингиль, стояли вокруг инкрустации на полу, изображавшей, вне всякого сомнения, географическую карту. Котов тут же усмотрел Лантира и насупился.
– Здрасте, – выговорил орк, слегка щурясь от ослепившего его сияния правителя Тенистой Пущи, восседавшего наверху. В отличие от Виленора, проповедовавшего нарочитый демократизм, лесной дайн был усыпан драгоценностями. Высокая фигура в короне и стекающей до пола багровой мантии, поднявшаяся на троне, отчего-то вызвала в сложной душе рекламщика и авиатора странный резонанс. Котяра внутренне напружинился, пытаясь что-то вспомнить… что-то неоспоримо и существенно важное… но не смог.
Оллантайр тем временем спускался шаг за шагом – величественно и неспешно.
– Вот мой оруженосец, – спокойно выговорил Тайтингиль. – Вы все помните Потрошителя Азара… и, хотя внешность та же, путешествие через границы
