Я первым вышел на крыльцо, заметил невесть откуда взявшегося на улице молодого человека и спустился к нему.
– Могу вам чем-то помочь? – спросил вихрастого паренька с перекинутым через плечо ремнем пузатой сумки. Опасным он не выглядел, но по нынешним временам не угадаешь, кто действительно безобиден, а кто швырнет бомбу или плеснет кислотой. Среди студентов смутьянов хватало с избытком.
– У меня послание для госпожи Робер, – ответил молодой человек.
Я протянул руку.
– Личное послание, – покачал головой паренек.
– Жан-Пьер! – послышался окрик с крыльца. – Все в порядке?
Посыльный сунул руку в сумку, и я приготовился сбить его с ног, но тот вытащил обычный с виду конверт.
– Госпожа Робер! Вам корреспонденция!
Софи рука об руку с поэтом спустилась на тротуар, приняла конверт и рассмеялась.
– Запечатано сургучом! От кого оно?
– Не могу знать! – ответил посыльный, взял прислоненный к стене велосипед и укатил прочь.
Бомбу он в нас не кинул и кислотой не плеснул. Это радовало.
– Здесь герб, – присмотрелся Альберт Брандт к алому сургучу, но Софи попросту сломала печать и вытащила из конверта карточку из плотной белой бумаги.
– Барон фон Страге выражает искренние соболезнования в связи с безвременной кончиной Ольги Орловой, – объявила хозяйка клуба и горестно вздохнула: – В ближайшие дни нас завалят ворохом банальных писулек!
Она убрала послание в конверт и сунула мне, попросив:
– Прибери!
Я запихнул конверт в карман пиджака.
Поэт усадил Софи на пассажирское сиденье, сам запрыгнул за руль. Самоходная коляска фыркнула и тронулась с места. Я поглядел ей вслед, затем поднялся на крыльцо и спросил у охранника:
– Остались еще патроны к револьверу?
Тот покрутил завитой ус и подтвердил:
– Остались.
– Открывай только своим, – посоветовал я на прощанье, спустился на тротуар и зашагал вдоль улицы. Парикмахерская у соседнего перекрестка уже принимала посетителей, зашел туда побриться, заодно попросил подровнять волосы и уложить прическу. Ну и от чистки туфель тоже отказываться не стал.
Расплачиваясь, я взглянул на себя в зеркало и удовлетворенно кивнул.
Выбрит, ухожен, благоухаю одеколоном.
А что костюм не самый дорогой, так это не страшно. Где вы видели частного детектива в пошитом на заказ костюме?
Отель «Золотая муза» располагался совсем рядом с Императорским театром. С тротуара даже была видна часть фронтона с мраморными статуями античных героев.
К отелю я приехал на извозчике. Поймал его за квартал отсюда и сторговался за четвертак, поэтому никакого урона кошельку поездка не нанесла. Тут же подбежал мальчишка с газетами, я ссыпал ему в ладошку мелочь и зашел под навес со свежими выпусками «Атлантического телеграфа» и «Столичных известий». Швейцар на миг поколебался, решая, стоит ли утруждать себя, распахивая массивную дверь перед непонятным гостем, но в итоге все же потянул ручку, запуская меня внутрь.
На первом этаже «Золотой музы» было обустроено уютное кафе, и я расположился внутри, намеренно выбрав место, с которого мог наблюдать за стойкой портье. Сделать это оказалось не так-то и просто: заведение пользовалось немалой популярностью, и ранних посетителей хватало с избытком.
Официанты в белоснежных накрахмаленных сорочках, черных жилетах и брюках сбились с ног, принимая и разнося заказы, поэтому я спокойно уселся за столик и развернул газету.
Большая часть материалов «Столичных известий» оказалась посвящена скорому визиту императрицы в восстановленный лекторий «Всеблагого электричества». Новость эта не оставила равнодушным решительно никого. Одни колумнисты исходили по этому поводу ядом, другие бились в верноподданническом экстазе. Немногие объективные обозреватели пытались донести до читателей всю грандиозность момента, но, как по мне, газетчики просто дурили людям головы, высасывая сенсацию из пальца.
Подошел официант, откашлялся, а когда я отвлекся от газеты, спросил:
– Что будете заказывать?
