достаточно мягко, а тело было накрыто чистой простыней, так что охотник был не в обиде.
– Ты знаешь, где мы?
– Знаю. Я очнулся почти сразу после того, как оказался в тепле, безопасности и на мягкой кровати, так что уже успел надоесть нашим спасителям своими вопросами. Мы на станции Топь, куда, судя по всему, добрались исключительно твоими усилиями на поезде. По крайней мере, я так думаю.
– Да, скорее всего так, – Аксель хотел кивнуть, но вовремя опомнился. – Я помню, что мне удалось уцепиться за поручень вагона и вскочить на ступени. Дальше все как в тумане.
– Ничего удивительно. У тебя был такой жар, что немудрено позабыть подробности. Так вот, ты прибыл на станцию, со мной на плече. Напугал до полусмерти уважаемую гра Юнассон – здешнюю смотрительницу. Она приняла тебя за ходячего мертвеца, из чего ты можешь сделать вывод о своем внешнем виде на тот момент. Большая удача, что кроме нее здесь оказался гро Пизенк – очень профессиональный травник и к тому же индивидуум с достаточно крепкой нервной системой, чтобы отличить настоящего покойника от того, кто только собирается таковым стать. Нас с тобой разместили у него в сторожке, после чего оказали первую помощь. В тебя влили не меньше пинты соляного раствора и долго обтирали мокрыми тряпками. Жар спал не меньше чем через час после начала процедур. Бедолаги здорово умаялись и теперь отсыпаются перед началом рабочего дня. Уже светает.
– Отчего же у меня был жар? – удивился Аксель. – Неужто в такой ситуации я ухитрился простыть?
– Представь себе, тот же вопрос я задал гро Пизенку, глядя на то, как он вокруг тебя хлопочет. Он объяснил мне презанятную вещь: оказывается, если очень много бегать, люди сначала сильно потеют, но, когда вода в вашем организме заканчивается, потеть вы перестаете. Потение, друг мой, нужно для того, чтобы отводить от тела лишнее тепло. Так вот, вода в твоем организме вся вышла, и ты стал нагреваться, как какой-нибудь паровой котел, в который перекрыли вентиль подачи пара. Думаю, если бы тебя не обдувало набегающим потоком ветра при движении поезда, ты бы так и не дождался помощи и преставился бы прямо там. Это было бы весьма досадно – я должен тебе жизнь, а тогда не имел бы возможность вернуть долг. В этом случае по законам степи я должен был бы пойти в услужение к твоим ближайшим родственникам. И я очень сомневаюсь, что появление такого слуги обрадовало бы твоих почтенных матушку и отца.
– Да, пожалуй, им было бы трудно с этим смириться, – не мог не признать Аксель.
– Вот и я о том, – кивнул Сакар.
Они немного помолчали. Аксель вспоминал вчерашний день и все яснее понимал, что в Орктаун придется возвращаться.
– Ты не знаешь, мы можем отсюда с кем-нибудь связаться? Думаю, надо известить власти и охотников о том, что творится в твоем районе. Мне, в общем, плевать на поведение твоих соплеменников, хотя любви к ним не прибавилось, но я очень хотел бы услышать объяснения Кутара. С чего он так полюбил одержимых?
– И я разделяю твое желание, – кивнул орк. – Слава предкам, на этом полустанке есть телеграф. Гра уже отправила по моей просьбе сообщение. Думаю, уже вечером здесь будут наши товарищи. Жаль, но мое участие может ограничиться только советами – похоже, едва зажившие переломы я благополучно обновил. Да и тебе, дружище, придется на некоторое время воздержаться от активной беготни. То есть ты можешь попытаться, если не терпится, – поспешно добавил Сакар, глядя как Аксель набирает в грудь воздуха, готовясь возражать. – Прямо сейчас вставай и беги. Если сможешь, конечно.
Аксель выдохнул. Он действительно успел забыть, как его скрючило от боли в мышцах после того, как он попытался встать…
Новости дошли до охотников вскоре после полудня – их сообщили специально прибывшие люди из магистрата. Конечно, чиновники явились не для того, чтобы что-то сообщить охотникам. Наоборот, им очень сильно требовалось узнать подробности происшедшего накануне в Орктауне. Так сильно, что как только магистрат получил телеграмму от кого-то, кто может быть в курсе заварившейся в Орочьем городе каши, на станцию Топь немедленно направили компетентных специалистов для выяснения всех возможных подробностей.
Оказывается, погоней за охотниками дело не ограничилось. Сообразив, что добыча ускользнула, орки, может, и успокоились бы постепенно, если бы у них не нашелся лидер, которому такое положение вещей не понравилось. Непонятно, с какого перепуга жители Орктауна прониклись к Кутару таким доверием, особенно если учесть, что он уже однажды обманул соплеменников, пообещав богатую добычу, если они разграбят дом Сакара. Когда Аксель с Сакаром умчались на счастливо подвернувшемся паровозе, преследователи, столь упорно пытавшиеся их схватить, конечно, были в ярости. Недолго. А потом принялись расходиться по домам. Тут-то и объявился Кутар, который отчего-то совсем не хотел, чтобы все закончилось вот так, тихо. Возможно, он понимал, что охотники не спустят того, что он устроил. Им, конечно, не привыкать меняться местами с дичью, но вот его заигрывания с одержимыми никого не оставят равнодушным.
Кутар устроил еще один стихийный митинг, на котором убеждал сограждан, что охотники убивают невинных орков не по собственному почину, а по заказу человеческих властей. По его словам выходило, что Орктаун никому в Пенгверне не нужен и охотников специально натравливают на мирных орктаунских граждан. А еще морят их голодом, выдавая слишком маленькие пособия, не давая выбираться за пределы гетто и вообще всячески притесняя несчастное расовое меньшинство. Такая риторика была оркам понятна и привычна. Орки вспыхнули. Орки собрались толпой. Кочевые пошли на Пенгверн. К полуночи неуправляемая толпа (Кутар вновь куда-то исчез, но на это никто не обратил внимания) добралась до границы с Малыми Кузнями – очень старым районом, жители которого теперь во времена господства фабрик и крупных мастерских занимались в основном декоративной ковкой.
