домом стоит машина. Незваный гость, особенно если это сосед, уже догадался, что здесь кто-то есть.
Придется открыть.
Стив поспешил к входной двери, на секунду остановился перед ней, собираясь с духом, затем распахнул. И увидел незнакомую пожилую женщину, приблизительно ровесницу матери.
– Вы, должно быть, Стивен? А я Джун. Я к вашей маме.
Джун, Джун… Не упоминали ли отец и мать при нем женщину по имени Джун? Впрочем, они так редко друг с другом разговаривали, и разговоры их обычно носили такой общий и неконкретный характер, что Стив практически ничего не знал о повседневной жизни родителей – как и они о нем.
Не знали.
И не узнают. Теперь они мертвы.
Оба мертвы.
Но Джун, очевидно, – подруга матери и явно ждет, чтобы ее пригласили внутрь. Соображать требовалось быстро.
– Мама сейчас спит, – ответил он.
Джун только рукой махнула.
– О, разбудите ее, пожалуйста! Она возражать не станет.
– Мама плохо себя чувствует, – уточнил Стив, стараясь подавить тревогу в голосе. – Боюсь, она заболела.
Уголком глаза он видел в кухне на полу ноги матери, носками вверх. «Как у Злой Ведьмы Запада», – подумал он вдруг и едва удержался от смеха. С ужасом поняв, что улыбается, поспешно стер улыбку с лица.
– Мы с ней виделись утром, – нахмурившись, проговорила женщина, – и она была вполне здорова. Что с ней?
– Не знаю, – ответил Стив. – Главное, что она отдыхает и просила ее не беспокоить. Я скажу ей, что вы заходили.
Он хотел закрыть дверь у соседки перед носом, но сообразил, что это будет слишком подозрительно, и просто стоял, ожидая, пока она уйдет.
– Ну хорошо, – неуверенно сказала Джун. – Понимаю. Вы скажете ей, что я зайду попозже?
– Разумеется, – пообещал Стив. – Конечно, скажу. И рад с вами познакомиться, – добавил он.
– Я тоже рада наконец с вами познакомиться, – ответила Джун.
Стив понял: мать наверняка рассказывала Джун что-то о нем – и, уж наверное, ничего хорошего.
Сойдя с крыльца, Джун обернулась; он помахал ей и закрыл дверь. Руки тряслись; с минуту Стив стоял, привалившись спиной к двери, глубоко дыша и стараясь успокоиться. Покосился на неподвижное тело матери на кухонном полу. «Я в ловушке, – думал он, – я в ловушке, я обречен убивать тех, кто со мной рядом».
А не обман ли это? Может, и нет никакой высшей цели? А он – просто жертва невезения и дурной наследственности и обречен убивать людей лишь потому, что отцом его был Джозеф Най, неведомый миру серийный убийца?
Мрачная мысль.
Стив запер переднюю дверь. Прошел через дом к задней и запер ее тоже. Закрыл гараж. Самым беспечным прогулочным шагом, на какой был способен, подошел к машине. Последний штрих – помахал рукой занавешенному кухонному окну. Видит ли его кто-нибудь из соседей, он не знал; но осторожность никогда не помешает.
Отъехав от дома, Стив почувствовал себя лучше, а на шоссе совсем приободрился. Сегодня дома он поупражняется перед зеркалом изображать шок и горе. А завтра после обеда вернется сюда и позвонит в полицию.
Глава 31
Филип Гласс, Повелитель Мух
Воскресенье, конец весны. Жара и безветрие. Вниз, в библиотеку, за CD-диском. Диски из проката: Аарон Коупленд, Филип Гласс, Бак Оуэн. Пожалуй, начнем с Гласса. Что-нибудь из старенького: после «Эйнштейна на пляже» и до «Койяанискатси». Долгая, протяжная, с повторяющимися аккордами и музыкальными фразами: ощущение движения на месте. Где-то посреди композиции появляются мухи. Вижу их на стене. Жужжания не слышу – музыка заглушает; только стайку мух на белой стене над австралийским орнаментом. Как они сюда попали? Дверь закрыта. Открыты окна, но на них противокомариные сетки, дыр нет. Мух уже десятки, и они прибывают с каждой минутой. Колеблются пятном Роршаха с расплывчатыми краями, словно амеба, музыке в такт.
Теперь вижу, откуда они явились. Крохотная щель между стеной и потолком. Мухи танцуют. Движения отдельных мух отвечают отрывистому ритму музыки, очертания всей стаи – ее гармоническим переходам.
Выбегаю наружу через заднюю дверь. Мухи везде: на стене, за окном, на соседнем доме, на кустах, на деревьях. Слышу их жужжание. Музыка привлекает их, зовет. Назойливые повторы, раздражающие соседей, притягивают мух.
Возвращаюсь в дом. Под кухонной раковиной есть «Черный флаг». Прикончит он их всех – или только разозлит? Мухи покрывают уже не только белую стену, но и оконные рамы: их тысячи, они покрыли больше половины стены. Музыка звучит как их жужжание – или громкое хоровое жужжание стало частью
