До сих пор я танцевала только в пансионе — в паре с соученицами или учительницами.
Чар взял меня за талию, и сердце у меня заколотилось — совсем не в величавом ритме танца. Я подобрала подол. Чар взял меня за свободную руку. Его прикосновение согревало, успокаивало, будоражило, околдовывало — все одновременно.
И мы танцевали целую вечность — Чар церемонно объявлял каждый танец: гавот, медленная сарабанда, куранта, гальярда.
Мы танцевали, пока не умолк оркестр. Один раз между танцами Чар спросил, не хочу ли я вернуться на праздник:
— Тебя, наверное, ищут.
— Возможно.
Хетти с Оливией теряются в догадках, куда я подевалась. Отцу с мамочкой Ольгой не до меня. Но возвращаться мне нельзя. Вдруг Люсинда еще там?
— А ты туда хочешь?
— Нет. Я приехал только повидаться с тобой. Проверить, что ты благополучно добралась до дома, — уточнил он.
— Благополучно. Сэр Стивен прекрасно обо мне заботился, а великаны приняли очень радушно. А тебе удалось поймать еще огров?
— сзах, суСС финг мООнг псиССайбуСС. («Да, и они очень вкусные».)
Я засмеялась. Ну и акцент у него!
Чар сокрушенно пожал плечами:
— Вот и они тоже смеялись и не слушали меня. Лучше всех получалось у Бертрама — ему они повиновались через раз.
Снова заиграла музыка — величественная павана. Можно танцевать и болтать.
— Одна фея пожаловала моему отцу и мачехе удивительный дар. — Я рассказала, в чем дело. — Как тебе такой подарок?
— Любовь должна быть настоящая, а не наколдованная.
Вспомнив, что устроил отец, когда хотел выдать меня замуж, я ответила:
— Браки бывают вынужденные — если все равно придется пожениться, может, лучше любить друг друга.
— Ты правда так думаешь? — нахмурился Чар. — Я не согласен.
— Тебе-то что, ты кого угодно можешь выбрать! — ляпнула я.
— А ты разве нет?
Я побагровела — ну вот, едва не проболталась про проклятие!
— Наверное, могу, — выдавила я. — И вообще маленькие мы еще, нам рано жениться и замуж; выходить.
— Да ну! — усмехнулся Чар. — Я тебя старше.
— Ну, значит, я еще маленькая, — упрямо мотнула я головой. — И волшебный дар просто кошмарный. Я бы взбесилась, если бы меня заставили кого- то полюбить.
— Согласен. Любовь нельзя навязывать.
— Ничего нельзя навязывать!
Идиотская реплика в адрес будущего короля — но я-то имела в виду Люсинду.
— Да, лучше этого избегать, — серьезно ответил Чар.
Оркестр умолк, и мы сели на скамью и стали смотреть, как медленно темнеет небо.
Мы то разговаривали, то молчали. Чар подробно рассказал про охоту на огров. А потом вдруг сообщил, что через два дня уезжает, — ему предстояло провести год при дворе короля Айорты.
— Целый год!
Я слышала, что будущие правители Айорты и Киррии часто подолгу гостят друг у друга при дворе. Благодаря этому обычаю нам удавалось вот уже двести лет жить в мире. Но прямо сейчас…
Увидев, как я огорчилась, Чар улыбнулся:
— Отец говорит, сейчас самое время. Я буду тебе писать. Ты будешь знать обо всем, чем я занимаюсь. А ты мне напишешь?
— Да, только я ничем не занимаюсь, или почти ничем. Буду сочинять, а ты догадывайся, что правда, а что нет.
Снизу донеслись цоканье копыт и шум колес — праздник кончился. Я выглянула в окно. Отец с мамочкой Ольгой провожали гостей, Хетти и Оливия стояли рядом. Люсинда держала мамочку Ольгу под руку.
— А фея-то еще здесь, рядом с невестой, — проговорила я.
Чар подошел ко мне:
— Решила, наверное, остаться и проследить, хорошо ли действуют ее чары.
— Правда? Ты так считаешь?
— Не знаю. — Он увидел, какое у меня стало лицо. — Хочешь, я велю ей уехать. Вряд ли ей захочется ссориться с принцем.
