Но я зажала себе рот ладонью. Мое «да» умерло, не родившись.
Я вспомнила, как на маминых похоронах Чар стоял и ждал, когда я выплачусь, и тоже горевал по маме. Я снова слышала, как он обещал мне в зверинце: «А скоро я поймаю кентавра и подарю тебе». Снова видела, как он связывает ноги СЕЕфу. Видела, как он кланяется отцу, после того как мы прокатились по перилам, и как на нем распахивается камзол без пуговиц. Видела, как на балу король Джеррольд сияет при виде сына — надежды и будущего Киррии.
Скажи «да», и ты будешь счастлива. Скажи «да» — и ты будешь жить. Послушайся. Выходи за него.
Я начала раскачиваться на стуле. Вперед — слова вот-вот сорвутся. Назад — я их глотаю. Все быстрее и быстрее. Ножки стула колотят по полу, грохочут у меня в ушах. Выходи за него. Не выйду. Мне нельзя.
Потом я окончательно запуталась. Качалась на стуле и плакала, но мысли струились внутрь, куда-то в самую середину груди, где хватало места од- ной-единственной истине: я должна спасти Чара. И тогда я несколько секунд посидела внутри самой себя в тишине и покое — там все было понятно, очевидно, уютно — и набралась сил. И тут я нашла залежи могущества и твердости, о которых и не подозревала, запасы силы воли и стойкости, которые в жизни не понадобились бы мне, кабы не Люсинда, решимость, которой я бы ни за что не набралась, если бы речь шла не о таком важном деле. И я обрела голос.
— Нет! — закричала я. — Я не выйду за тебя! Не выйду! И никто меня не заставит! — Я сглотнула и вытерла рот грязным рукавом. Вскочила, готовая биться с кем угодно.
— Кто станет тебя заставлять? — оторопел Чар.
— Неважно кто. Не выйду, нет! Меня не заставят, никто не сможет меня заставить! Я не буду твоей женой.
— Она за вас выйдет, — сказала Оливия. — Вы же ей велели. Она послушается. Выходи за него и отдай мне все свои деньги! — засмеялась она.
— Не выйду! Не смей мне приказывать! — На меня накатила волна ярости, я кричала, срываясь на визг. Мне бы знамя в руки и на марш.
Чар не погибнет из-за меня. Он будет жить. Жить и процветать.
— Она не обязана соглашаться, — проговорил Чар.
— Тихо ты, Оливия, — сказала Хетти. — Элла, ступай в свою комнату. Его высочеству ты больше не нужна.
— Еще как нужна, — сказал Чар.
— Заткнись, Хетти! — закричала я, опьяненная победой. — Я не хочу в свою комнату!
Пусть все знают — я не выйду за принца! — Я подбежала к парадной двери, распахнула ее и закричала во тьму: — Я не выйду за принца! — Повернулась, подскочила к Чару и бросилась ему на шею: — Я не выйду за тебя! — И поцеловала его в щеку. Теперь я ему не угроза.
А он взял меня за подбородок и поцеловал в губы. Поцелуй пронзил меня с головы до ног, как молния, и я прижалась к Чару, вся трепеща.
Хетти у меня за спиной заверещала:
— Сейчас же ступай в свою комнату! Я приказываю!!!
Я и ухом не повела, а Чар немного отстранился и заглянул мне в лицо:
— Почему ты за меня не выйдешь: Ведь ты любишь меня!
— На мне проклятие. Если я буду твоей женой, ты погибнешь. — Что я несу? Я никому не рассказывала о проклятии с восьми лет. Мама запретила. Неужели кто-то мне велел?…
Нет, никто. Тогда как же…
Мысли плясали и не желали успокаиваться.
Я не выйду за Чара, это точно. Он такой красивый, когда улыбается после поцелуя, а потом хмурится в недоумении, и на носу у него пятнышко сажи — это я его замазала. Я вытерла пятнышко. Теперь, когда я спасла Чара от смерти, он мой, совсем мой, даже сильнее, чем раньше.
Неужели мой отказ означает, что чары разрушены? Вдруг это правда?! Я провела инспекцию — оглядела себя всю внутренним взором. Да, я стала другой — больше, цельнее, — и позыв послушаться прекратил свою вечную битву с желанием отказаться. Я стала больше, но легче, гораздо легче: с меня спало бремя. Тяжкое бремя.
Я не послушалась приказа Оливии — а не только Чара. Да и Хетти отправила меня в мою комнату, а я еще здесь. Я выдала свою тайну — и не чувствую ни боли, ни дурноты.
— Ты свободна, солнышко! Проклятию конец! — Рядом оказалась Мэнди, обняла меня. — Ты спасла принца и себя заодно. Лапочка, я так рада, так горжусь тобой, что сейчас пущусь в пляс!
Да, я смогла сама разрушить чары. У меня хватило мудрости и любви, чтобы обрести волю и силы и избавиться от проклятия. Мало было заворожить огров, мало было спасти гномика жульФа, тем более что рядом были стражники, мало было даже рабства у мамочки Ольги. Нужна была Киррия. Нужен был Чар.
А теперь все кончилось. Навсегда. Я родилась заново. Элла. Просто Элла. Не рабыня по имени Элла. Не судомойка. Не Лела. Не Элеонора. Элла. Я и только я. Я, единственная и неповторимая.
